— Встать, — рявкнул он, и я поднялась на ноги, глядя на него, во рту пересохло. Если он обыщет мою камеру, то увидит стену и найдет ключ. Меня бросят в яму, и все будет кончено, даже не успев начаться.

— Привет, — сказала я, заставляя губы сложиться в улыбку, словно я была рада его видеть.

Он нахмурился на мгновение, его взгляд скользнул по мне в майке и трусиках и остановился на моем колене.

— У тебя кровь, — указал он грубым голосом.

— Я… — в моем мозгу не осталось уловок. Израсходованы, исчерпан запас, лгала слишком часто, и теперь, когда мне больше всего нужна была ложь, я не могла найти одной спасительной.

— Тебе лучше оставить тренировки для занятий в спортзале, — прорычал Кейн. — Вряд ли раздирание коленей на каменном полу является идеальным вариантом.

— Я люблю пожестче, — ответила я дразнящим тоном, от которого он зарычал, а я втайне поблагодарила его за предоставленную ложь.

— К стене, — приказал он, его взгляд стал жестким, словно ему не нравился мой флирт. Хотя я была уверена, что все было наоборот.

Я быстро переместилась, чтобы выполнить его просьбу, выбирая для обыска стену рядом с моей койкой так, чтобы он повернулся спиной к раковине и моему туннелю. Я положила руки на стену над головой и раздвинула ноги, ожидая, пока он меня обыщет, хотя я не знала, что, по его мнению, я могла прятать в майке и трусиках.

Кейн встал позади меня, так близко, что я чувствовала тепло его тела на моем.

Он провел руками вниз по моим бокам, пробегаясь по тонкой ткани моей одежды, в то время как мое сердце продолжало колотиться от ужаса. Мне нужно было отвлечь его, убедиться, что он не будет слишком тщательно обыскивать остальную часть моей камеры…

Когда его руки добрались до моих бедер, я повернулась и прислонилась спиной к стене, с ухмылкой глядя в его хмурое лицо.

— Неподчинение офицеру является нарушением, — прорычал он. — Ты отказываешься подчиниться обыску?

— Простите, офицер, — сказала я дразнящим голосом. — Вы меня накажите?

Я откинула волосы на одно плечо и наклонила подбородок в сторону в знак предложения, и его взгляд остановился на мне.

Глубокий рык вырвался из его горла, а клыки удлинились.

— Я предпочитаю охотиться на мою еду, а не получать ее задаром.

— Ладно, — невинно пожала я плечами, и его взгляд ожесточился.

Прежде чем он успел сказать что-то еще, я вывернулась из-под его руки и бросилась прочь.

Кейн зарычал, повернулся, и в одно мгновение поймал меня, разворачивая лицом к себе и прижимая к решетке в передней части моей камеры. Простыня, которую я повесила, была единственным, что скрывало нас от посторонних глаз, и мое сердце заколотилось от того, какую опасную игру он затеял. Я задохнулась, когда он схватил меня за челюсть за полсекунды до того, как его клыки вонзились в мою шею.

До недавнего случая в кладовой, я никогда не позволяла Вампиру кусать меня таким образом. Должна была признать, что не была готова к тому, что это может быть приятно. Да, сначала было больно, но как только резкое жжение утихало, и моя кровь и магия начинали перетекать из моего тела в его, чувство эйфории начинало распространяться по моей коже, излучаясь из точки, где его рот встречался с моей плотью.

Я выгнула спину, прижимаясь к нему всем телом, пока он питался, и потянулась вверх, хватаясь за его шею, притягивая его ближе, пока моя кожа покалывала от его прикосновений.

Его руки переместились на мои бедра, он прижал меня к решетке, и я не могла не застонать от ощущения его тела, прижатого к моему.

Тьма в душе Кейна взывала ко мне, и когда я была с ним как сейчас, я просто хотела, чтобы он увлек меня в свои тени.

— Мейсон? — Гастингс позвал снаружи камеры, и Кейн резко отпрянул от меня, его глаза горели мрачным обещанием насилия, как будто он думал, что расскажу кому-то о наших делах. — Пятьдесят Восемь не сотрудничает.

Кейн зарычал в разочаровании, протягивая руку, чтобы залечить след от укуса на моей шее, и позволяя магии вылечить и мое поврежденное колено. Он приложил палец к моим губам и сбросил окружавший нас заглушающий пузырь.

— Иду, — с раздражением в голосе ответил он Гастингсу.

Он надолго задержал на мне взгляд, словно пытаясь понять, о чем я думаю, и я прикусила нижнюю губу, не прерывая контакт.

— Убери это дерьмо, — рыкнул он на меня, прежде чем сорвать все с моей койки и бросить на пол. Он сдернул простыню, закрывавшую мою дверь, и выскочил наружу, оставляя мою кожу гореть от его прикосновения.

— Двенадцатая камера: чисто, — рявкнул он в рацию, устремляясь на помощь Гастингсу, и я вздохнула с облегчением, когда дверь моей камеры снова с грохотом захлопнулась.

Я быстро повесила простыню на место и побежала исправлять беспорядок в стене, и как следует спрятать ключ от наручников, на случай если кто-нибудь снова придет меня проведать.

Мои конечности дрожали от страха, а моя магия была на исходе после того, опустошающего укуса, но у меня было достаточно сил, чтобы сделать хорошую стену и спрятать ключ подальше.

Как только все было готово, я перестелила постель и плюхнулась на нее с самодовольной ухмылкой, терзающей мои щеки.

Утром я достану оружие Сина из стены, а Роари за завтраком подкинет его в карман Двухсотого. Мы уже заказали на Скрытой Стене, чтобы кто-нибудь настучал охраннику о том, что у кого-то из заключенных есть контрабанда, пока мы будем в Столовой, и как только у него найдут орудие убийства, его утащат в изолятор, а Сина освободят.

Я закрыла глаза под продолжающиеся звуки обыска, и мое сердце, наконец, начало успокаиваться. Я почти попалась. Но адреналин того стоил.

Глава 20

Син

Я делал стойку на руках в центре своей камеры. Достижение во время изоляции номер двести десять? Выполнено.

Когда вся кровь в моем теле прилила к голове, мой член получил небольшую передышку от мыслей о Розали. Клянусь, я жил со стояком с тех пор, как почти украл у нее поцелуй. И дрочить в одинокой камере не очень-то хотелось.

Поэтому я старался не думать о том, как сильно я желал этот ее маленький рот. Не помогало и то, что я, вероятно, застрял здесь до тех пор, пока не превращусь в древнюю груду костей. Но даже из загробной жизни, я бы помахал ей моим твердым членом.