"Интересно, а почему они скрылись с места происшествия? – подумал он. – Может, у них тоже нелады с законом?"

В этот момент в кармане его куртки зазвонил мобильник.

* * *

Игорь рулил по Декстер-авеню. Вечерний траффик был в разгаре. Они подолгу стояли перед светофорами.

По обеим сторонам дороги высились хмурые кирпичные многоэтажки времен пятидесятых. На тротуарах стало больше мусора и негров.

Дима уже достаточно ориентировался в Степлтоне; чтобы понимать: они едут с северной окраины города на южную – туда, где располагался особняк Полы Шеви.

– Что же все-таки было в той тетради? – задумчиво, адресуясь скорее к самому себе, произнес Дима. – В тетради полковника Шевелева – предка нашей Шеви? Ведь что-то там было! Из-за чего же иначе убивать?

Ифек молча, хмуро смотрел прямо перед собой на дорогу.

– Может, – робко предположила Надя, – дело вовсе не в той тетради? А в какой-нибудь другой рукописи?

– Ну, знаешь! – раздраженно сказал Дима. – Мы нащупали ниточку. Единственную ниточку. От Полы Шеви – к ее прапрадеду (или кто он там ей) – через его рукопись. А ты хочешь искать что-то еще. Другое!.. Не слишком ли много рукописей?..

Надю не смутил его самоуверенный тон.

– Вадим… То есть Игорь, – обратилась она к Игреку – Вы ведь все рукописи и книги просмотрели? Может, вам еще что-то запомнилось? Показалось необычным?

Игрек не ответил. Он даже ничем не выдал, что слышал вопрос.

Пару минут в машине царило молчание.

Когда Надя решила, что так и не дождется ответа. Игрек вдруг сказал:

– Не знаю, насторожил ли вашу милицию сам подбор похищенного. Ты обратил на него внимание, Дима?

– А что? – немедленно ощетинился Полуянов.

– Мне он показался, – Игорь дернул плечом, – слегка странным, что ли…

– Чем же? – быстро спросил журналист.

– Практически все единицы хранения являются, без всякого сомнения, ценными. Но… Уж больно эклектичным выглядел их подбор. Каждая книга и рукопись – из разной, как говорится, оперы…

– Например? – резко повернулся к Игреку Полуянов.

– И уваровская библиотека, – проговорил Игорь. – И рукописные судебники. И "Шпаерская хроника" четырнадцатого века. Плюс "Евангелие" тысяча семисот сорокового года. Первое издание "Полярной звезды"…

– Все самое ценное крали, – откликнулась с заднего сиденья Надя. И добавила колко:

– Вы, Игорь, крали.

Игрек, похоже, не обратил внимания на ехидную реплику Нади и продолжил:

– Я тоже сначала думал, что у моего заказчика очень широкий спектр научных или коллекционерских интересов. А теперь…

– Теперь ты думаешь иначе? – быстро спросил Дима.

– Да, – выдохнул Игрек. – Теперь – иначе.

– А именно?

Игорь на секунду оторвался от дороги, глянул на журналиста.

– Думаю, что книги, которые меня подрядили красть, были просто маскировкой. Дымовой завесой. Как у Эдгара По или Конан Доила: одну бумагу легче всего прятать в библиотеке. Много книг требовалось похитить, чтобы никто – ни я, исполнитель, ни милиция – не догадался: что на самом деле заказчику нужно.

– Так ведь уже ясно, что ей нужно, – пожал плечами Дима. – Поле нужна тетрадь полковника Шевелева.

И – все. Дай бог, чтобы она все остальные манускрипты просто не сожгла… Вопрос в другом: зачем ей тетрадь полковника Шевелева?

– Я читал мемуары Шевелева. И я уверен: там нет ничего интересного.

– Значит, ты просто не заметил, – убежденно сказал Дима. – Или… Или не хочешь говорить.

Они выехали на федеральное шоссе "Ай-файв", рассекавшее Степлтон с севера на юг. Движение на нем было интенсивным: клерки стремились после трудового дня в свои пригороды, в уютные белые домики.

– Знаешь, – вдруг промолвил Игрек. Казалось, он на что-то решился. – Среди рукописей были странные тетради.

– Какие? – тут же спросил Дима.

На магистрали стала скапливаться пробка. Скорость упала до двадцати миль в час, затем до пяти – а потом они и вовсе остановились, уткнувшись в хвост щегольскому "Мерседесу" – купе. Сзади пристроился громадный розовый "Таун-Кар" времен пятидесятых – его вела пятнадцатилетняя девица, вся в серьгах. Где-то взвывали полицейские сирены. Слева стал виден в отдалении "даун-таун" : нагромождение небоскребов и телевизионная вышка под названием "Спэйс нидл".

Игрек, по своему обыкновению, ответил не сразу, а после паузы:

– Ну, например, среди похищенного были записки некоего графа Потоцкого.

– Потоцкого? – переспросил Дима. Ему показалось, что он недавно встречал где-то эту фамилию.

– Да. Автор – граф Потоцкий. Начало девятнадцатого века. Кожаный переплет. Тщательный почерк переписчика. А внутри – бред.

– Бред?

Пробка потихоньку стала рассасываться. Игрек тронул машину. Кивнул.

– Да, полный бред. Что-то среднее между последними страницами "Записок сумасшедшего", Велемиром Хлебниковым и Нострадамусом.

– Нострадамусом! – выкрикнул пораженный Дима.

Он вспомнил, почему и в связи с чем встречал недавно имя Потоцкого.

– Ты веришь в Нострадамуса? – усмехнулся Игрек.

Они подъехали к причине пробки. Имело место дорожное происшествие. На боку валялся старенький "пикап". Рядом собрались, полыхая мигалками, три машины полиции и карета "Скорой помощи". Копы уже выставили ограждение и активно погоняли зевак-водителей: проезжай, мол, не задерживайся. Машины все равно притормаживали у места дорожного инцидента.

Водители даже шеи из окошек сворачивали: будет о чем рассказать дома.

– Я недавно, – произнес Дима, сдерживая возбуждение, – прочитал статью, где поминался Нострадамус.

И граф Потоцкий – тоже.

И он пересказал спутникам выловленную им из Интернета статью в американском научном журнале: о полусумасшедшем мистике, алхимике и астрологе Потоцком. О том, что тот якобы предсказал нападение Наполеона на Россию, падение Москвы и дату Бородинской битвы. Что Потоцкий предвидел гибель своей дочери от родов, И о том, что предсказание графа стало причиной ее разрыва с супругом, князем Василием Скопиным.

И его пророчество оправдалось, и дочь, Мария Потоцкая, в самом деле скончалась, рожая сына, в точно предсказанный графом день.

Надя с Игреком слушали внимательно, но, когда Дима закончил, Игорь промолвил:

– Изящно. Настоящая готическая новелла.

– Это не готическая новелла! – горячо воскликнул Дима. – Это – научная статья. Опубликована в журнале "American Slavic and East European Review". И знаете, кто ее автор?