— Согласен. — Отец поправил перевязь и раздраженно глянул на Жозефину синими глазами. — Я благодарен, что ты решила вернуться, — продолжал он натянуто, — и рад, что Мельбурн понятия не имеет о твоей попытке сбежать. Но это ужасный эгоизм, Жозефина. Ты могла всех нас погубить.

Он уже сделал это с собой, подумала Жозефина.

— Именно поэтому я возвратилась, отец.

— Давайте больше не будем говорить об этом. — Мать жестом указала на холл. — Ты сегодня такая красавица, querida.[8]

— Спасибо, мама. — Жозефина чувствовала себя красивой. Не из-за роскошного платья цвета лаванды и серебряной диадемы, но потому, что знала: Себастьян любит ее. И хотя от противостояния отцу ее охватывало чувство вины и замирало сердце, она сделала правильный выбор, возможно, впервые в жизни.

Сидя напротив родителей в карете, она пристально вглядывалась в сгущающиеся сумерки. Нервное возбуждение не оставляло ее, но она умела скрыть это даже от человека, который научил ее притворству. Жозефина задавалась вопросом, поймет ли когда-нибудь ее отец, как ему повезло, что Себастьян захотел быть милосердным к нему.

— Ты тихая сегодня вечером, — заметила мать.

— Моя жизнь меняется, — ответила она с улыбкой. — Есть о чем подумать.

— Ты ведь любишь Мельбурна?

— Люблю, — ответила Жозефина, воздержавшись от реплики, что ее чувства не имеют значения. Король уже решил убить Себастьяна, как только пользы от герцога не будет.

Но впервые она задумалась, знает ли об этом мать. Она всегда подчинялась мужу в вопросах семейного дохода, но действительно ли она не осведомлена о худшем? Жозефина позволила себе пофантазировать, как далеко может зайти отец. Она предпочла думать, что мать такая же, но выяснится ли это когда-нибудь?

— Посмотри, — сказал отец, глядя в окно кареты. — Должно быть, половина аристократии собралась здесь сегодня. — Он улыбнулся Жозефине: — И все из-за тебя. Это первое твое появление в обществе с Мельбурном после газетного объявления о помолвке.

Очевидно, ее недолгий побег был прощен и забыт. Жозефина глубоко вдохнула, потом еще раз. Это не помогло. Что бы ни планировали Гриффины, это будет сюрприз. И все увидят ее рядом с Себастьяном. О Господи!

— Мельбурн должен был сопровождать нас, — нахмурился король. — Тогда вы могли бы войти вместе.

— Вероятно, он все еще сердится, что ты не отдал ему средства в управление.

— Да уж, он оказался перед необходимостью признать, что меня не проведешь.

— Он, без сомнения, начинает понимать это. И когда он поприветствует всех нас в центре зала, думаю, это привлечет всеобщее внимание.

— Так и будет, — усмехнулся король.

— Я хотела бы уехать пораньше, — сказала мать. — Жозефина ошеломлена событиями.

— Она может отдохнуть после свадьбы.

Карета остановилась, и два ливрейных лакея буквально вынесли их на руках и поставили на землю. Жозефина хотела высмотреть карету Себастьяна, но приходилось сдерживать нетерпеливое желание увидеть его. Кроме того, на запруженной экипажами улице она, вероятно, не смогла бы разглядеть его карету.

Лорд и леди Таффли поклонились, когда дворецкий объявил о появлении королевской семьи из Коста-Хабичуэлы.

— Добрый вечер, ваши величества, ваше высочество. Большое спасибо, что почтили нас своим присутствием.

— Это нам приятно, — ответил отец. Он буквально расцветал, когда люди, стоявшие выше его на социальной лестнице, любезничали с ним. — Ваш дом роскошен, Таффли.

Виконт усмехнулся.

— Спасибо, но я переадресую этот комплимент моей жене. — Таффли наклонился ближе. — Принни должен быть здесь сегодня вечером, — сказал он заговорщическим тоном. — Какая удача для нас.

— Действительно. Я подниму за него бокал. Без его доброй помощи мои мечты о Коста-Хабичуэле никогда не реализовались бы.

Жозефина едва дышала. Она понятия не имела, сработает ли план Себастьяна. К списку игроков добавился еще принц-регент. Она ни разу в жизни не падала в обморок, но теперь была на грани этого..

Леди Таффли лично проводила их к столу с закусками.

— Засахаренные ягоды особенно вкусны, — сказала она. — Приятного аппетита. Ваше высочество, я почла бы за честь, если бы вы заехали ко мне на ленч в пятницу. Несколько высокородных леди встречаются еженедельно и обсуждают вопросы благотворительности.

— Спасибо, леди Таффли. Мне нужно обсудить это с леди Деверилл. Насколько я знаю, Гриффины устраивают несколько мероприятий и хотят, чтобы я на них присутствовала. Но я сообщу, как только смогу.

— Конечно, — улыбнулась виконтесса. — Спасибо.

Когда она ушла, Эмбри пробовал ягоду.

— Восхитительно, — пробормотал он. — Почему ты не приняла ее приглашение? Ты же слышала о высокородных леди.

— Я не знаю ее политику, — прошептала в ответ Жозефина. — И предпочитаю обсудить это с Элинор прежде, чем случайно вступить в союз с людьми, поддерживающими дело, против которого выступают Гриффины.

— Не думаю, что мы задержимся в Лондоне достаточно долго, чтобы это имело значение.

— Я предпочитаю быть осторожной. — Жозефина надеялась, что Себастьян скоро прибудет. У нее было такое чувство, что у каждого разговора, каждого слова сегодня двойной смысл.

Все считали необходимым засвидетельствовать ей свое почтение. Она улыбалась и болтала о ерунде, напоминая себе каждые несколько секунд, что Коста-Хабичуэла — рай, что она мечтает увидеть, как прибывают новые поселенцы и осваивают купленную землю, что она с нетерпением ждет соединения с могущественным семейством Гриффин.

— Вам удалось увидеть сад королевы Шарлотты? — спросила леди Джейн Лайон. — Розы… О, они здесь, он здесь! Это Мельбурн.

Казалось, по бальному залу пролетел ропот. У Жозефины задрожали руки. Судорожно вздохнув, она обернулась.

Как обычно, Гриффины прибыли вместе. Сам Мельбурн приветствовал лорда и леди Таффли. Братья и сестра с супругами стояли за ним, следом — родственники Кэролайн, старавшиеся не выдать благоговейного страха и трепета.

Себастьян сегодня был весь в черном, костюм подчеркивал его красивую стройную фигуру. От него, казалось, исходили властность и могущество. Судя по реакции гостей, Жозефина не единственная так думала. Но когда эти серые глаза оглядывали зал, они искали только ее.

В тот миг, когда их взгляды встретились, он оставил Таффли и направился к ней. Все расступались перед ним. Даже ее в высшей степени самоуверенный отец не посмел встать между ними.

Себастьян взял ее руки в свои и, поднеся к губам, взглянул на нее.

— Добрый вечер, ваше высочество. — Его интимная интонация отозвалась в ней трепетом.