Все же у Кая ко мне особое отношение. Для мужчин не существует физической измены…гораздо хуже измена другого характера. Если бы он завтра же купил себе другую шлюху и начал бы относиться к ней также, как ко мне. Проводить с ней время и заботиться. Наказывать и воспитывать…

Называть «киса» и «моя девочка». Вот где измена. Настоящая, которую уж точно невозможно простить.

Хотя то, что он делает, и так не возможно прощать. И я не прощу. Никогда. Отомщу и раздавлю его, как только он допустит ошибку.

Но разве я смогу?

– Киса, развлеки меня, – отдает приказ Кай, положив предплечья на бортики чаши. Плыву к нему, прижимаюсь к этому мужчине всем телом…мы такие горячие.

– Как? – глупо хихикаю, вживаясь в роль девушки из его грез. Я должна. Должна постараться.

– Скажи что-нибудь грязное, – Кай пьян, очевидно, ему лень самому говорить словечки, которые его обычно так заводят. Он не обнимает меня в ответ. Я сама жмусь к своему губителю. Кай только позволяет…провожу губами по четкой линии его челюсти. Он пахнет собой. Молодец, хорошо помылся…мразь.

– Расскажи о самом незабываемом сексуальном опыте в твоей жизни, – не знаю, чего хочу добиться этим вопросом. Начинаю пальцами ласкать его челюсть. По пьяным и плывущим глазам вижу, как ему хорошо. Внутренний псих в глубокой спячке…

– Тебе интересно? Ммм…

Ага, блин. Очень. Ты не представляешь, как. Давай, расскажи о своих извращениях. Предупреди меня. Скажи, к чему мне готовиться. Или опять скажешь, что мне понравится?!

– В университете с преподавательницей по истории. В аудитории. За пять минут до пары. Это был безумный секс, все учебники полетели со стола. И всю пару она преподавала. Я знал, что моя сперма стекает по ее вкусным бедрам… – я меняюсь в лице, но продолжаю его гладить.

– Не ревнуй, Киса. Это было пятнадцать лет назад.

– А еще?

– Еще…так, чтобы я прям запомнил. Секс втроем. Мне определенно это нравится. Нам нужно попробовать.

– Я не лесбиянка! Фу, – кривлюсь я, представляя рядом с нами еще одну женщину.

– Хорошо, возьмем парня.

– Ты больной. Ненормальный. Извращенец.

– Киса, это круто. Но насчет последнего я пошутил – я не люблю делиться своими игрушками. Пока. Ты. Меня. Устраиваешь, – он приподнял бровь, глядя на меня своим внушающим трепет взглядом.

– Да-да, я помню. Шаг влево, шаг вправо – расстрел.

– Правильно, – я продолжаю поглаживать его, чувствуя, как ему это нравится. Кай расплывается в улыбке, словно кот, налакавшийся свежего молока…

– Маленькая девочка, а не задаете ли вы слишком много вопросов?

– Хочу знать, к чему мне нужно быть готовой.

– К дрессировке. Если я сейчас такой добрый, это не значит, что у меня к тебе особое отношение. Это все, что тебе стоит знать.

Я киваю. Конечно, я прекрасно все понимаю. Глупо рассчитывать на что-то другое…на что-то большее.

– Еще вопросы? – глядя на меня с превосходством вскидывает бровь. И в то же время пьяно и неистово трется губами о мой подбородок, щеки, уголки губ…и не целует. Не прикасается ко мне руками.

– Только слова, – мое сердце давит на легкие. Однажды ночью, утопая в мыслях о Кае, эти строки сами пришли в мою голову. Отложились навеки. Мне необходимо было высказать свою боль, свои чувства. Мы с ним не так часто разговариваем. Несмотря на то, что только что было в его номере…я не могла молчать.

– Ты собралась плакать? – насмехался Кай, даря мне очередную наглую усмешку.

Однако вид моих тихих слез, кажется, напряг даже его. Я прижалась к нему крепче и начала шепотом с выражением говорить слова, что родились в глубине моего сердца. И когда я их говорила…я буквально физически чувствовала, как из моей груди вырывается тонкая золотая нить света и отравляет, проникает ему меж ребер.

– В глазах твоих я вижу отражение

Безумства, нежности и гибели своей.

Ты мой палач, создатель разрушения.

И знаешь ты меня до мелочей.

И каждый раз, дрожа от страха,

Я восхищаюсь своим Богом, Королем.

Завишу, как ребенок, от любого взмаха

Руки твоей. Но связь не оборвём.

И ты то крушишь, то ломаешь, губишь,

То ты голодный, страшный зверь.

На сердце невзначай наступишь

И обойдёшься без потерь.

То лаской принца обрастаешь,

То носишь под луною на руках.

Меня внутри ты наполняешь

В моей «коробке», на коврах…

На грубость, боль, твоё презрение

Я нежностью отвечу, мой Король.

Молю, но ты уже во мне без разрешения…

Мой Царь, мой Принц и моя БОЛЬ.

Ты после отвернешься вскоре,

Я слезы спрячу под слоями пудры.

Но сердце кричит там внутри и просит…

Видеть.

Твой взгляд до дрожи. Каждое утро.

Я была готова сгореть от стыда и смущения. Но мне стало гораздо легче, когда я прочитала ему эти навеянные страданиями сердца строки.

Вот до чего я дошла. Пишу стихи, признаюсь в любви человеку, который меня ни в грош не ставит. А если и ставит, то это все равно является элементом его манипуляторной игры.

Но сейчас, в эту секунду, Кай серьезен, как никогда. Вижу, как он старается сохранить свою маску, но движение его мускулистой груди выдает его. Вена на лбу напряженно пульсирует. Кажется, этот несгибаемый мужчина в шоке. Я сама в шоке. Но я не могла молчать…

Я думала, он будет издеваться надо мной и злорадно рассмеётся мне в лицо.

– Леа, – произносит Кай после долго молчания. В его голосе звучит непонятная мне горечь. – Ты не перестаешь меня удивлять.

Кай говорит мягко с хриплым придыханием, которое может свести с ума. Очень томно. Я чувствую импульсы удовольствия меж бедер и трепет в сердце.

Мы как зависимый и наркотик в стадии слияния. Или предвкушения. Вот сейчас, сейчас…сейчас, скоро эта эйфория. Она необходима.

– Я не должна была это говорить, – отпускаю его, желая отплыть, но его хватка уже на моей талии. Рывком притягивает к себе.

– Может, и не должна была. Мне никто и никогда не писал стихи, – он смотрит на меня как-то иначе. Есть в этом взгляде что-то между: «Я люблю причинять тебе боль» и «Я положу к твоим ногам весь мир и даже больше».