уверенностью сказать, что с его хваткой трудно будет выйти на него и практически невозможно сплести ему лапти».

Преступные, античеловеческие действия сына он относил к разряду его плюсов, а поэтому не осуждал, а искренне радовался его «успехам». Мораль, прочитанная Бугром Юрию, была чистой формальностью, чтобы тот знал свое место и не слишком злоупотреблял данной ему властью.

«Вообще-то эти два года ему пришлось как следует пахать, а здоровье он, по-видимому, еще полностью не восстановил. Надо будет послать его с Маргаритой на месяц в санаторий, пускай там немного отдохнет и поднаберется сил», — заботливо подумал он.

Отложив решение этого вопроса на потом, он по телефону вызвал к себе Шпалу. Тот пришел, одетый в добротную и дорогую одежду. Бугор довольно подумал: «Мои новички стали лучше жить и прилично выглядят. Это говорит о том, что у них появился более толковый хозяин».

Шпала уселся на стул, застонавший под его тяжестью, как живое существо, на которое нагружена чрезмерная ноша. Шпала старался сидеть спокойно, не шевелясь. Стул, смирившись со своей участью, перестал скрипеть.

— Расскажи мне, Яков Романович, что тебе сегодня приснилось? — улыбнувшись, попросил его Бугор.

Шпала посмотрел преданными глазами на пахана и, чувствуя к нему душевное расположение, не стал спрашивать, зачем тому понадобилась такая информация, а тоже доброжелательно улыбнулся:

— Долго падал в глубокий колодец.

— Ну и как, разбился?

— Не успел, от страха проснулся.

— Хочешь, я тебе объясню значение твоего сна?

— Как это? — не понял Шпала.

— Ну, как цыгане на базаре гадают, так и я хочу тебе погадать.

— Захотелось пофантазировать? — догадался о причуде пахана Шпала.

— Пускай будет так, — беспечно согласился с ним Бугор.

— Что же, давай вали, послушаю.

— Ты помнишь, я у тебя забрал твою «дуру»?

— Еще бы не помнить, она у меня из башки никак не выходит, — сразу посуровел Шпала.

— Бедокурить и дурак может, а вот умно концы в воду прятать, не каждому дано.

— Хочешь что-то приятное сказать? — с надеждой спросил Шпала.

— Почему ты так думаешь?

— Да встретил ты меня с улыбкой, — опираясь на свою наблюдательность, объяснил Шпала.

— Молодец, толково сечешь. Ты не ошибся в своем прогнозе, но то, что я тебе сейчас скажу, сугубо между нами.

— Заметано, Иван Захарович! — Шпала прижал свои огромные ладони к груди.

Несмотря на его заверение, Бугор продолжал свой инструктаж:

— Ты должен понять, что трепаться насчет «дуры» не в твоих интересах.

— Вы меня обижаете, я же не маленький.

— Вижу, а поэтому мы постарались помочь тебе. Как ты знаешь, недавно умер при загадочных обстоятельствах Ловкач. По официальной версии он умер от отравления этиловым спиртом. Пускай для цветных так оно и остается. Они у Ловкача нашли твою «дуру» и списали на него все твои грехи…

— Не может быть, — не удержавшись, перебил Бугра обрадованный Шпала, потеряв над собой контроль, на что его стул сразу же отреагировал нездоровым писком. Шпала вновь был вынужден сесть по стойке «смирно».

— То, что я сейчас говорю, это факт, и ты его не должен ставить под сомнение, — нравоучительно и с покровительством в голосе изрек Бугор.

— Я вам верю! Но откуда вы узнали, что меты списали все мои грехи на него?

— Мне это сказала моя жена.

— А она откуда могла узнать такую новость?

— Тебе лучше, чем мне, известно, что ты ее едва не замочил. Хорошо, что от твоей «ласки» она в больнице очухалась.

— Прости, пахан, так уж глупо получилось, — сконфуженно пролепетал Шпала.

— Она в прокуратуре у следователя как потерпевшая знакомилась с постановлением о прекращении уголовного дела в отношении Ловкача, якобы покушавшегося на нее. Остальных потерпевших ты такой возможности лишил известным тебе способом. А ее, наверное, специально оставил в живых, чтобы она могла обрадовать тебя такой новостью, — цинично пошутил Бугор.

— Спасибо тебе, пахан, за такую услугу. Я ее никогда не забуду и всю оставшуюся жизнь буду у тебя в долгу, — с дрожью в голосе заверил Шпала.

Авторитет Бугра среди зеков был до такой степени высок и непреклонен, что он мог не бояться конкуренции с членами своей банды. Но его сын Юрий был молод, и ему нужны сторонники, которые поддержали бы его в борьбе за главенство в банде, когда Бугра не станет. Такие люди, как Шпала, в этой борьбе будут нелишними. Придя к такому выводу, Бугор сказал:

— За то, что так здорово тебе подфартило, надо благодарить не меня, а Бунтыла. Больше того, свою работу он провернул не по моему приказу, а по собственной инициативе.

— Чем мне его отблагодарить?

— Достаточно того, что тебе известна его услуга. Если он посчитает нужным, то тебя в нее посвятит. А сейчас ты ничего ему не говори, как будто о ней не фурычишь. Так что можешь начать спокойную новую жизнь. Я знаю, что ты был легок на расправу, теперь без моего разрешения ты не имеешь права никого тронуть даже пальцем. За каждую вольность буду строго наказывать. Мы не какие-то там гоп-стопники с большой дороги или хулиганы, а мыслящие воры, и рубить лес без необходимости, да притом грубо и с показухой, не должны, если не хотим нарываться на неприятности.

— А как же тогда жить? Нас бояться никто не будет.

— А тебе, Яков Романович, чего больше хочется: чтобы тебя все боялись или чтобы в карманах бабки водились?

— Конечно, с бабками веселее, — показал в улыбке зерна крепких здоровых зубов Шпала.

— Вот сейчас я услышал от тебя умный ответ. Теперь ты мне скажи честно: сколько было бы трупов на руках той кодлы, которая ездила с тобой в столицу за товаром, если бы ею руководил не Бунтыл, а ты?

Шпала задумался, подсчитывая.

— Наверное, в десяток не уложился бы.

— Ну и как ты думаешь, после такой бойни смогли бы вы довезти свой товар до дома, чтобы цветные вас не захапали и не сплели лапти?

— Наверное, не получилось бы, — честно признался Шпала.

— А я уверен, что от ночного побоища вам не дали бы уехать дальше чем на несколько сот километров.

— Почему так?

— Потому что ваш путь контролировался ментами, и вас легко было вычислить и найти. Бросать же груз и разбегаться, как тем волкам, вам никакого понта не было. Ты в этой поездке не замарался и неплохо заработал… Я к чему тебе читаю эту лекцию? Чтобы ты думал, прежде чем пылить, и не разменивался по пустякам. Ты смог убедиться, что у твоих руководителей чердаки варят, а поэтому то, что мы будем поручать, ты должен делать без всякой самодеятельности. Если допустишь