Рана вновь болезненно запульсировала, в очередной раз напомнив о себе. Влад, сморщившись, вытянул из кармана куртки подвявшие листья подорожника, чистотела и лопухов, смял в комок и, запихнув его в рот, сосредоточенно зажевал. Мягкую зеленую кашицу осторожно приложил к ране, прихватив сделанной из оторванного рукава повязкой. Вот и вся доступная на сегодняшний день медицина. Вид раны ему активно не понравился — взбухшие, посиневшие края входного отверстия явно свидетельствовали о начинающемся воспалении. Он и так знал, что без медицинской помощи ему не обойтись, пуля осталась в ране, и извлечь ее оттуда мог только опытный врач, но эта проблема пока еще не вышла в категорию первостепенных. Сначала надо было надежно сбить со следа погоню. Время на решение остальных задач потом найдется. А теперь вот оказалось, что времени нет. Если так пойдет и дальше, то уже к утру он свалится в горячечном бреду с высокой температурой. И если это произойдет на заброшенной стройке, участь его будет однозначно незавидной.

В принципе Гайворонский отлично знал, как можно выжить на нелегальном положении, даже в абсолютно чужом городе, где нет никаких связей и знакомств, и умел это делать. В процессе подготовки его неоднократно отправляли в «командировки» в различные города, в которых ему предстояло легализоваться и устроиться в жизни, не имея на начальном этапе ни документов, ни денег. Все подобные проверки он всегда сдавал на «отлично». Даже сейчас, не будь этой дурацкой раны, он смог бы и украсть у подходящего разини паспорт, и добыть денег на билет, куда-нибудь в Саратов или Казань, где можно было бы начать жизнь с начала. Но на все это требовалось время. Начавшееся воспаление не оставляло ему никаких шансов, кроме пожалуй одного.

Прихрамывая, он вышел на улицу и, пройдя пару кварталов по скупо освещенному тротуару нашел то, что искал — будку телефона-автомата с исправно гудящей, чудом не оторванной трубкой. Голос куратора был сух и деловит, но хорошо знавший его Влад, чувствовал, что Сергей Николаевич просто кипит сейчас от еле сдерживаемой ярости.

— Хорошо, сиди в этих развалинах и никуда не высовывайся, через полчаса я приеду, — наконец закончил куратор неприятный разговор.

Гайворонский еще долго слушал гудки отбоя, звучавшие в трубке, он знал, что это вопиюще непрофессионально, что автомат, с которого он звонил очень легко при желании локализовать и сюда уже может лететь милицейская группа захвата, но ничего не мог с собой поделать, он просто устал. И хотел, чтобы все это, наконец, кончилось. Ему было практически все равно как, лишь бы скорее.

Машина Сергея Николаевича, стильная девятка цвета "мокрый асфальт" зарулила на единственный не заросший пятачок земли перед брошенной стройкой на семь минут раньше, чем обещал куратор. И это был хороший знак. Влад залег в кустах на возвышавшемся рядом холме, со своей позиции он мог видеть все подступы к недостроенному зданию и теперь точно знал, что никаких других машин и людей в ближайших окрестностях нет. Значит, Сергей Николаевич не сдал его ментам, и все-таки решил помочь. Осталось лишь убедиться, что и в машине он один без посторонних. Как назло в сгустившихся сумерках рассмотреть салон девятки толком не удавалось. Да и со зрением творилось что-то странное. Перед глазами все плыло и двоилось, отчего-то приобретая багрово-бурые тона и периодически вспыхивая мелкими радужными звездочками. Тело трясло от холода, зуб на зуб не попадал, со лба градом катился холодный пот, зато щеки просто горели огнем, а веки стоило их прикрыть пекло невыносимым жаром, спекшиеся потрескавшиеся губы тоже пылали. Влад отдавал себе отчет, что с ним что-то не в порядке, но элементарными правилами конспирации пренебречь не мог, он должен был убедиться, что куратор его не сдал и не готовит операцию по его захвату. Потому и засел на холме достаточно далеко от здания обозначенного, как место встречи.

Сергей Николаевич меж тем заглушил мотор и вылез из машины. Закурил, цепко оглядев окрестности, дольше всего осматривал как раз холм, а на заброшенную стройку лишь бросил взгляд искоса, тут же отвернувшись. Влад отчаянно всматривался в темную глубину салона, на сиденьях явно никого не было, но бойцы группы захвата, вполне могут, пригнувшись залечь на полу, человека три точно поместятся, а больше сейчас для пленения Гайворонского и не потребуется, этого-то много. Разглядеть все точно так и не удалось. Надо было рисковать, ничего не поделаешь. Влад осторожно приподнялся, решив подобраться поближе, но тут земля вдруг качнулась под ногами, окружающий мир поплыл куда-то в сторону, он взмахнул руками, пытаясь удержать равновесие, но так и не смог и тяжело рухнул, с треском ломая мелкие тонкие ветви. Он еще успел увидеть, как Сергей Николаевич, разом отбросив сигарету, смешно переваливаясь на коротких кривоватых ногах, бежит к нему вверх по склону, а из салона машины так никто и не вышел, двери оставались все так же закрыты. "Значит, не сдал!" — мелькнула последняя связная мысль, утонувшая в жарком багровом море.

Приближенные четырехкратной оптикой ветви замшелого ольшаника колыхнулись почти перед самым лицом, казалось можно протянуть руку и дотронуться до пыльных шершавых листьев. Влад плотнее прижался щекой к прикладу СВД, боясь спугнуть удачу. В самом деле, мало ли кто может шевелиться в кустарнике: заблудившаяся овца, отбившаяся от деревенского стада, какой-нибудь дикий зверь, волк там, или кабан. Но сердце, тревожно забухавшее в ребра, уже сжимало предчувствие успеха, интуиция настойчиво твердила, что ни к какой домашней или дикой живности трясущиеся ветви отношения не имеют. И действительно вскоре из зарослей вынырнул самый краешек замотанного зелеными тряпками ствола снайперской винтовки, настороженно скользнул из стороны в сторону, будто принюхиваясь и вновь скрылся в сгустившейся между беспорядочной мешаниной веток и листьев тени. Есть! Снайпер был там, тот самый долгожданный, которого Влад выслеживал уже вторые сутки. Вторые сутки пошли с той поры, как он нормально спал, ел и отдыхал. Все это время Дракула провел на нейтральной полосе в компании лишь верной винтовки, а пристанищем ему служили то яма с перепревшими прошлогодними листьями, то разлапистая ель, то густые заросли кустарников. И все это только ради вот этого одного момента, мига, когда уверенный в собственной безопасности и неуязвимости вражеский снайпер окажется в перекрестье его прицела.

Началось все с того, что первый батальон хорватской легкопехотной бригады "Король Томислав" к которой были приписаны «Джокеры» перебросили на усиление мусульманских позиций под Доньи Вакуфом. Мусульмане, ослабленные и обескровленные длительными кровопролитными боями, были на последнем издыхании, того и гляди сербские части, усиленные многочисленными четническими формированиями, могли прорвать здесь жиденький заслон и устремиться победным маршем в глубь центральной Боснии. Допустить такое было просто невозможно, иначе общая обстановка на фронтах этой странной гражданской войны могла круто перемениться не в пользу мусульмано-хорватского альянса. Вполне реальная угроза прорыва в центральную Боснию сербских частей заставила руководство Хорватского Вече Обраны оказать своим горе-союзникам срочную помощь, в ее рамках, в том числе, был переброшен под Доньи Вакуф и батальон бригады "Король Томислав". Вместе с батальоном, комбриг отправил для разведывательной и диверсионной деятельности на этом участке фронта группу «Джокеров». Соскучившиеся по риску и адреналиновому драйву фронтовой работы «Джокеры», восприняли новое назначение с энтузиазмом и вскоре уже обживали выделенный им для постоя брошенный хозяевами деревенский дом в небольшом селе Вершичи, являвшемся тыловой базой для державшей здесь фронт мусульманской бригады. Линия обороны проходила всего в сотне метров за околицей, потому тылом село назвать было сложно, тут также как и на фронте, периодически рвались снаряды и мины, порой постреливали сербские снайперы, так что повседневная жизнь в тылу мало чем отличалась от дежурства в окопах и бункерах. Однако немногочисленные жители села как-то притерпелись к такому существованию и продолжали, как и в мирное время пасти изрядно поредевшие стараниями защитников овечьи стада, работать на небольших огородах и хлопотать по хозяйству. Примерно половина деревенских домов стояли разграбленные и пустые, в них раньше обитали убитые, или изгнанные из деревни сербы. Теперь в этих домах размещались свободные от дежурств на переднем крае солдаты мусульманской бригады, так же разместили и бойцов прибывшего на усиление хорватского батальона.