Но Добби крикнул ему:

— Ты теперь не можешь причинить вреда Гарри Поттеру!

Что-то загрохотало, и мистера Малфоя отшвырнуло назад. Он полетел вниз по ступенькам, отсчитывая по три за раз, и упал бесформенной кучей площадкой ниже. Побагровев от гнева, вскочил и выхватил из кармана волшебную палочку, но Добби погрозил ему длинным, тонким пальцем.

— Сейчас же уходи, — велел он. — Ты не тронешь Гарри Поттера. Ты сейчас же уйдешь.

И Люциус Малфой подчинился. Метнув последний, горящий ненавистью взгляд на обоих, закутался в мантию и вышел с площадки в коридор.

— Гарри Поттер освободил Добби! — пронзительно завопил эльф, зачарованно глядя на Гарри. Его круглые глазищи сияли в лунном свете, лившемся из ближайшего окна. — Гарри Поттер освободил Добби!

— Большего я не мог для тебя сделать, — улыбнулся Гарри. — Но ты мне, Добби, пообещай никогда впредь не спасать мою жизнь.

Уродливое землистое лицо домовика расплылось в широкой, во весь рот, улыбке. Гарри смотрел, как он трясущимися руками натягивает его носок, и вдруг кое-что вспомнил.

— У меня есть один вопрос… Ты мне тогда сказал, что грозящая мне опасность не связана с Тем-Кого-Нельзя-Называть, помнишь? Ну а что вышло?

— Так это же был ключ, сэр, — ответил Добби, еще больше округлив глаза, как будто речь шла о самоочевидных вещах. — Добби вам намекнул. Ведь раньше-то Темного Лорда спокойно называли по имени. Это уж потом, когда он придумал себе новое имя, стало нельзя. Понятно?

— Понятно, — не очень уверенно согласился Гарри. — Ну, ладно, я, пожалуй, пойду. Там внизу празднуют… да и Гермиона вот-вот очнется…

Добби обхватил Гарри тонкими ручками и крепко обнял.

— Гарри Поттер еще более велик, чем думал Добби, — воскликнул он с рыданием. — Прощай, Гарри Поттер!

И с громовым треском, похожим на прощальный залп салюта, Добби исчез.

* * *

Гарри бывал в Хогвартсе на многих праздниках, но никогда еще ничего подобного не видел: все были в пижамах, и торжество растянулось на целую ночь. И сколько же радости эта ночь принесла ему! Гермиона встретила его с восторженным криком: «Ты победил, Гарри!», Джастин выскочил из-за стола, долго тряс его руку, бесконечно извиняясь за свои подозрения, а в половине четвертого внезапно появился Хагрид и с таким жаром хлопнул Гарри и Рона по плечам, что те ткнулись носом в тарелки. Вслед за этим профессор МакГонагалл сообщила, что по случаю столь отрадных событий дирекция сочла возможным отменить экзамены («Как жаль!» — огорчилась Гермиона), и прибавила, что четыре сотни баллов, полученные Гарри и Роном, обеспечили Гриффиндору Кубок школы еще на один год. А тут еще Дамблдор объявил, что, к сожалению, профессор Локонс не будет больше преподавать защиту от темных сил, он потерял память и едет лечиться — ликование школьников разделили и несколько профессоров.

— Вот жалость, — проворчал Рон, уплетая пончик с джемом. — Он только-только начал мне нравиться…

Гарри никогда в жизни не был так счастлив.

* * *

В жарком солнечном мареве промелькнул остаток летнего семестра. Хогвартс вернулся к своим обычным будням — правда, с небольшими изменениями. Отменили занятия по защите («У кого, у кого, а у нас практики по защите было навалом», — утешал Рон огорченную Гермиону), исключили из Попечительского совета Люциуса Малфоя. Драко перестал разгуливать по школе с таким видом, будто весь Хогвартс — его вотчина. Вид у него теперь всегда был обиженный и угрюмый. Зато Джинни, напротив, сияла от счастья.

Быстро, слишком быстро наступило время отъезда. И наши друзья — Гарри, Рон, Гермиона, Фред, Джордж и Джинни — заняли купе в экспрессе Хогвартс — Лондон. До начала каникул остались считанные часы — ученикам пока еще можно колдовать, и вся компания самозабвенно отдалась любимому занятию. Играли в исчезающие карты, пускали последние оставшиеся у близнецов хлопушки и обезоруживали друг друга с помощью заклинаний. У Гарри это получалось мастерски.

Почти у самого вокзала Кингс-Кросс Гарри вдруг кое-что вспомнил:

— Джинни, а помнишь, ты видела: Перси делал что-то такое, чего потом очень стеснялся и просил тебя никому не рассказывать? Что это было?

— Конечно, помню. — Джинни хихикнула. — У Перси завелась подружка.

Фред, вставший за книгами, уронил целую связку — прямо на голову Джорджу.

— Что-что?

— Староста Коггеврана, Пенелопа Крисгал, — объяснила Джинни. — Это ей он писал письма все прошлое лето. В школе они встречались тайком. Я как-то вбежала в пустой класс, а они там целуются. Потому он и был не в себе, когда на нее… ну… понимаете… когда на нее напали. Вы ведь не будете его дразнить, не будете? — спросила она с тревогой.

— Я? И не подумаю! — просиял Фред.

— Конечно, не будем, — поперхнулся Джордж.

Экспресс замедлил ход и остановился.

Гарри достал перо, кусочек пергамента и повернулся к Рону с Гермионой.

— Это номер телефона Дурслей, — сказал он Рону, дважды наскоро написал номер, пополам разорвал пергамент и вручил друзьям половинки. — Прошлым летом я объяснил твоему отцу, как пользоваться телефоном, он научит тебя. Позвоните мне: два месяца говорить только с Дадли — я этого не вынесу!

— А ты расскажи дяде с тетей, какое геройство ты совершил, — сказала Гермиона, когда они окунулись в людскую толчею перед заколдованным барьером, — и они будут тобой гордиться.

— Гордиться? Они знаешь как расстроятся! Столько раз дорогой племянник был на волосок от гибели и уцелел! Боюсь, как бы они от злости не умерли!

И друзья, на этот раз без помех, прошли все вместе сквозь барьер, разделяющий два мира: маглов и магов.