Коля вытер лоб мокрым полотенцем. Над городом нависла влажная жара, превращая в муку каждый вздох. Белые камни, которыми была вымощена большая площадь, отражали солнечный свет с такой силой, что болели глаза. Он заморгал и сделал глоток из бурдюка из козьей кожи. Сегодня в нем не было вина. Только вода с небольшой долей уксуса. Он прополоскал рот теплой жидкостью. Какая гадость. Больше всего хотелось выплюнуть, но здесь это могло быть расценено как оскорбление.

Он поглядел на огромные белые врата. Они насчитывали в высоту около тридцати шагов. Створок не было. За ними можно было увидеть часть резиденции наместника Цапоте. Это был город внутри города. Примерно в ста шагах возвышалась ступенчатая пирамида. Там тонкой струйкой поднимался в небо серый дым. Ни ветерка. «Сраная жара», — подумал Коля.

Он знал, что они наблюдают за ним. Все время. Оценивается каждый его жест. Они составляли впечатление о нем. Несмотря на то что они были очень сдержанны и на улицах Золотого города почти не встречались их священнослужители, цапотцы точно знали, что происходит вокруг. Он никогда больше не совершит ошибки, недооценивая этих украшенных перьями дикарей. Он с ужасом вспоминал о том, как на этой площади едва не дошло дело до сражения и как собиратель облаков в последний миг выдернул их отсюда. Володи хорошо умеет строить планы. Коля усмехнулся. Этот светловолосый дурак ему нравился. Когда-нибудь его придется убить, потому что его честь стоит на пути у всеобщего благосостояния. Без удовольствия… Но, может быть, Коле повезет, и за него эту работу сделает кто-нибудь на равнине Куш.

Начинало смеркаться. Коля снова отпил глоток. Цапотцы любят мариновать. Но они придут. Они захотят узнать, зачем он здесь.

Кулачный боец обвел взглядом рельефы, вырезанные на белых плитах площади. Камни были белыми, как свежевыпавший снег. Даже теперь, в свете заходящего солнца, на них нельзя было смотреть долго, чтобы не заболели глаза. Картинки вселяли тревогу. На них были изображены воины, замаскированные под орлов и ягуаров, отрезающие головы своим врагам. Из-за густых ветвей высовывали головы странные животные. Пернатый змей обвивался вокруг солнца. Если долго смотреть на эти картинки, можно и с ума сойти. В них крылась неприкрытая угроза. Там, за белыми вратами, в этом он был уверен, находился мир, у которого было очень мало общего с тем, который был знаком ему. Воины Цапоте внушали страх. Казалось, они становились единым целым с тенями.

Солнце быстро скрылось за горизонтом. Последние вечерние лучи окутали площадь мягким розовым светом. Но от этого барельеф со священнослужителем перед ним казался не менее страшным. Вытянув руки вперед, цапотец протягивал стилизованному солнцу бесформенный комок.

Коля поднял голову и поглядел на небо. Луны-близнецы поднялись высоко над краем кратера. На протяжении последних лун земля много раз сотрясалась. Некоторые дома рухнули, обвалилась одна из якорных башен. Может быть, склон кратера — не самое лучшее место для того, чтобы основывать город. Сейчас он командует пятьюдесятью тремя публичными домами. Сколько останется, если начнется сильное землетрясение? Нужно подумать о том, чтобы расширить свою сеть до других городов.

Коля заглянул за белые ворота. В их тени только что что-то шевельнулось. Над самой землей. Оттуда они пришли в прошлый раз, люди-ягуары. Они… Под воротами появилась фигура! Всего один удар сердца тому назад там не было никого. Парень не производил впечатление торопившегося человека. Он источал самоуверенное спокойствие. Ровным шагом вышел на площадь. Он был хрупкого телосложения и на нем был плащ из перьев со стоячим воротником, не менее роскошным и ярким, чем хвост павлина. Бедра были обернуты белой тканью, завязанной искусным узлом. На запястьях красовались широкие браслеты с бирюзой. Насколько Коля видел, оружия у него не было.

На расстоянии шага от него цапотец остановился. У него было узкое строгое лицо с носом, похожим на клюв коршуна. На груди красовалась странная татуировка. Извивающаяся змея, одетая, похоже, вместо чешуи в оперение. Это был тот же самый цапотец, что принял назад кинжал и отдавший приказ об их смерти.

— Человек, которого называют мясоголовым, неужели безумие ослепило твой разум и ты осмелился прийти сюда еще раз? — Священнослужитель говорил с ним на его родном языке. Несмотря на страшный акцент, понять его, в принципе, было можно.

— Я хочу сделать тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться, — спокойно ответил Коля. Священнослужитель был почти на две головы ниже его. Как такой карлик умудряется вести себя столь нагло? Возможно, он смог бы пробить ему череп с такой же легкостью, как винную амфору. — Я предложу тебе сделку, в которой речь идет о крови и смерти, то есть о вещах, в которых ты разбираешься наилучшим образом.

— А что заставляет тебя думать, что я стану тебя слушать?

— Ты имеешь в виду, кроме того, что ты стоишь здесь, передо мной? — Коля снял с пояса длинную прядь светлых волос и протянул священнослужителю.

Цапотец мягко провел рукой по волосам.

— Сколько?

— Семнадцать. Все сильные мужчины. Шестеро из них ранены. Но не серьезно. Они оправятся.

Священнослужитель намотал прядь волос на руку.

— Ты знаешь, что они должны пройти через белые врата добровольно. Того требуют наши законы.

— Это моя забота. Не тревожься. Они с радостью придут к вам. Не все ведь еще знают, что вы… — Коля запнулся. В целом он предпочел бы выражаться прямо. Ему не нравилось, когда вещи называют не своими именами. Но цапотцы были в этих вопросах чересчур щепетильны. — …Что вы встречаете светловолосых мужчин и женщин совершенно по-особому.

— Они предстают перед нашими богами. Это величайшая честь, — произнес священнослужитель таким тоном, как будто предпочел бы поменяться с ними местами.

«Лживый ублюдок», — подумал Коля и улыбнулся.

— Думаешь, мы договоримся?

— Это зависит от того, чего ты хочешь.

Коля рассказал ему. На этот раз совершенно прямо и без обиняков.

Барнаба обливался потом. Солнце безжалостно опаляло скалы. Его израненные подушечки пальцев протиснулись в щель. Им придется выдержать весь вес его тела. Всего на один удар сердца, но он устал.

Он осторожно поднял правую ногу. Недостаточно высоко, чтобы как следует опереться. Теперь могла помочь лишь сила его рук. Он с трудом переводил дух. Прижался к горячей скале. Изо всех сил напряг мышцы рук. Наконец-то пальцы его ног обрели опору. Это снова оказалась всего лишь узкая щель, но этого должно хватить. Он протянул правую руку вперед, сумел ухватиться за край выступа скалы и на этот раз уцепился хорошо. Из последних сил подтянулся.

Тяжело дыша, он лежал, вытянувшись на камнях, собравшихся на уступе скалы.