Стася другая, как чувствовала — появилась вовремя.

Но выживет ли? Вот вопрос.

А этот граф, что кружит вокруг как беркут над гнездом и заявляет «жена» — что с ним делать? Кто он и к кому же пришла Станислава? Или опять фортель выкинула временная петля? Бросила ее в то время и место, где сошлись разом те, кому была нужна Русанова?

Иона не спешил — сначала выходить, потом узнать, понять кто, что. А впрочем, он был спокоен, не допуская всерьез мысли, что граф может помешать ему и Стасе, не думая, что та могла увлечься этим индюком. Тревожило другое: если Стася пришла к нему, то кто-то видно его заметил. Иначе как она узнала, что он здесь? Хотя Стасенька всегда была умницей, возможно даже узнала то же, что и он и не захотела больше служить в патруле, сбежала в первом же рейде и попала на выбор: куда пришлось, куда хотела.

Вопросов было масса, ответы же женщина хранила стойко. "Не помню".

Теофил раздражал своей заботой Иону, но выговаривать, перечить тот не спешил — понять хотел сначала, что к чему. Граф не соперник ему, естественно, другое важно — насколько изменилась Стася.

Чем больше он смотрел на то, как ласков с ней Локлей, тем больше ревновал и меньше верил, что та явилась не к нему. Подобное отношение при всей наивности и романтичности взглядов утонченного сеньора не могли возникнуть на пустом месте. Значит, что-то было? Значит, предала, забыла?

Иона злился то на него, то на себя, то на нее и ждал развязки. Ему хотелось посмотреть в глаза Стаси, поздороваться и посмотреть на реакцию: обрадуется, удивиться, смутиться. Глаза выдадут истину мгновенно. А там и будет ясно, что он предпримет, хотя сейчас уже понятно, что он простит ее, чтоб не случилось. Она нужна ему, насколько сильно он скучал о ней, он понял, только вновь ее увидев.

И вот посмотрел, спросил… и понял, что она по-прежнему ускользает, что действительно — не помнит. Женщина получила амнезию. Глаза пусты, наивны как у дитя, к тому же, она действительно не узнавала ни Теофила, ни Иону, даже если допустить что последний изменился, невозможно было представить, что изменился настолько, что не признать.

К тому же, зрачки не оставляли сомнения — женщина не притворялась. Если гематома — худо. Неизвестно чем дело кончиться, выздоровеет ли вообще. От граф ее забрать, от самой себя — не проблема, но как вырвать из лап смерти здесь, где руки связаны отсутствием элементарного!

Иона поморщился от бессилья и желанья врезать кому-нибудь за то. Покосился на Стасю — спит. И хуже нет осознавать, что может не проснуться.

Что же делать? Ведь он не врач, в конце концов.

И выбрал ожиданье.

— Пропали две девушки. То ли помогли им пропасть, то ли сами решили, — объяснял Иван. — Студентки. Пошли с группой. Обычная лекционная экскурсия. Как пропали — никто не заметил.

— Это как? Испарились? — удивился Борис.

— Здесь и выясним.

— Наверное, отошли по нужде, а там злобные корсары. Хвать молодок и в трюм! — оскалился Сван. Лариса испуганно округлила глаза, Иштван засмеялся, Чиж хмыкнул: ой, балагур.

— До трюмов и корсаров тьма километров и веков. Мы в 531 году до зеро. «Германия».

— Если мне память не изменяет, как раз в это время и в этом месте доблестный Марк Клавдий Марцелл устроил покорение инсубрийских галлов. Причем, успешно.

— Добыча была шикарной. Людей в рабство уводили толпами, — согласился Федорович. — Поэтому есть предположение, что девушки попали в беду.

— В полон.

— Ага.

— Здорово. Нам предполагается напасть на колонну и поточить пистолеты о спаты римских легионеров?

— Испугался? — хохотнул Сван. Иштван обшарил взглядом свою экипировку и хитро улыбнулся:

— Пластида хватит, остальное фигня.

— Отставить. Работаем по возможности чисто. Сначала разведка. Одели очки, просмотрели файлы с портретами потерявшихся. Сван, Ян, задание ясно?

— Так точно, — закинул пистолет-автомат на плечо мужчина и хлопнул Пацавичуса по плечу. — Вперед «студент».

— Лариса и Иштван налево, Николай, Борис — направо. Начали прочесывать лес. Расстояние не больше пятисот метров. Движение на юго-восток. Пошли.

Они прошагали два квадрата, не встретив ни единой души и, заскучали.

На стоянке, куда вышли наконец, еще дымились угли и были раскиданы вещи, но не было ни одного живого. Группа приостановилась. Иштван, Борис и Сван прочесывали поселенье, Лариса с ужасом оглядывала побоище. Такого количества мертвых она еще не видела и пребывала в легком шоке. Ян пытался ее успокоить и уверить, что это нормальная обстановка. Но та таращилась на мертвого мужчину с топориком в голове и будто не слышала товарища.

Чиж, щурясь оглядел стоянку, сорвал травинку и, сунув в рот, тихо заметил Ивану:

— Может ну, их, студенток, бросим, как Стасю?

Федоровича перевернуло. Он уставился на бойца и попытался высказаться, но под взглядом Чижа слова застряли в горле, гнев схлынул. Капитан сжал челюсти и отвернулся.

— Дома поговорим.

— Ага. Говорили уже, — бросил лениво и потопал к ребятам, выплюнув травинку под ноги Ивана.

Что он взъелся на командира? А не мог сдержаться, ела его злость и все тут. Понять не мог — как тот спокойно ходит, спит, выполняет задания? Не ужели ничего его не беспокоит? Ну, да, секреты, тайные миссии, но причем тут девчонка? Поговорили бы — она правильная, поняла бы и молчала… Глупо, понятно, и все-таки обидно до злости, Стаську списать из-за какой-то ерунды. Пусть даже совсем не ерунды, но Стасю?! Она же верой — правдой столько лет по этим гребанным временам на благо Федерации! А ее…

— Не переживай, найдем, — бросил ему Сван, по лицу прочитав одно ему понятное.

— Не сомневаюсь, — скривился тот. — Этих найдем.

Борис внимательно посмотрел на него.

— Началось, — сплюнул Иштван. — Слушай, вернемся, сходи к психологу!

— Девочку вон, к психологу отведите, — кивнул на Ларису, которую тошнило у кустов. Сван покосился на нее, потом на мужчин и бросил:

— Хорош собачиться. Не время парни.

— Согласен.

Иштван просто протянул Чижу ладонь. Тот хлопнул по ней, примиряясь и, мужчины разошлись искать дальше. Борис постоял обдумывая услышанное и двинулся следом.

— Среди убитых студенток нет, — доложили капитану через десять минут.

Ян подхватил Ларису, сунув ей в руку бутылочку с питьем, и группа двинулась дальше на юг.

Темнело. Патруль шагал по мрачному густому лесу. Маяк к радости бойцов начал подрагивать, намекая, что они приближаются к цели.

Чиж с хмурым видом вышагивал не обращая внимания на препятствия, буреломы распинывал, коряги ломал. Борис шел слева от него и чутко поглядывал, пытаясь в толк взять, какая мошка укусила Чижова. Иван не выдержал, перехватил его за грудки и прижал к стволу: