– Спать, быстро спать, – повторила Морган, и Пег радостно убежала.

Морган прислонилась к двери. «Я больше не выдержу», – подумала она. Подошла к столу, взяла перо и дописала в конце письма к Нэн: «Помолись за меня».

* * *

Той ночью Морган не стала ничего рассказывать отцу Бернарду. Он заметил, что его порция немного уменьшилась, но промолчал. Они обменялись всего несколькими дежурными фразами, и Морган поспешила уйти. Она настолько устала, что просто мечтала добраться до постели. Отворила дверь своей спальни и вскрикнула.

Посреди комнаты стоял Джеймс. Морган хотела убежать, но он подскочил и схватил ее за руку.

– Я распорядился обыскать каждый дюйм замка. Еще до рассвета мы найдем твоего любовника. А затем вы оба получите по заслугам, о, как жестоко вы поплатитесь!

Морган смотрела в его дикие, совершенно чужие глаза.

– У меня нет любовника, – вяло сказала она.

– Лживая шлюха! – Он с размаху ударил ее по лицу и грубо отшвырнул. Морган опустились на кровать. – Ты всегда лгала мне! Это Френсис, наверняка Френсис! И мы скоро его найдем! – Он направился к выходу. – Не пытайтесь бежать, мадам. Я поставил человека у вашей двери.

Морган чувствовала, что теряет сознание. Она словно плыла над облаками, все дальше и дальше, до самого Лондона. Казалось, прошли часы, дни, недели. Когда Морган очнулась, уже стемнело. Неужели ночь еще не кончилась? И все случившееся ей приснилось? Она провела ладонью по лицу и заметила следы крови на рукаве. Нет, не сон, муж действительно разбил ей лицо.

Тут Морган услышала шум за дверью. Приподнялась на локте, и в этот момент в комнату ворвался Джеймс. Он явно торжествовал.

– Итак, – тихо произнес он, – я ошибался.

Морган не произнесла ни слова.

– Это хуже, значительно хуже, чем то, что делал мой брат, – продолжил он. – Вы не оставили мне выбора. К Кромвелю уже спешит гонец.

– К Кромвелю? – переспросила Морган. Странный шум у нее в ушах не стихал. Неужели она тоже сходит с ума? Но тут мелькнула странная догадка. – Что там за стук снаружи?

– Сооружают виселицу. Для отца Бернарда.

– Откуда ты знаешь, что это он?

Джеймс показал маленький серебряный крестик:

– Вот откуда.

– И вы повесите его, не дожидаясь санкции короля?

– У нас на севере мы сами осуществляем правосудие – пора бы вам это знать. Не будь вы родственницей Кромвеля, и вас бы вздернули без долгих разбирательств.

Морган молча смотрела, как муж выходит из комнаты.

Он вернулся с первыми рассветными лучами. Начинался теплый ясный майский день.

– Пойдемте, – приказал Джеймс.

– Куда? Я не одета.

– Пойдемте, – еще более резко сказал он. Морган поняла, что, если не подчинится, ее поволокут силой.

Джеймс пропустил ее вперед:

– К окну во двор.

Она поняла, какое зрелище ее ждет, и, подойдя к окну, не удивилась. Грубо сколоченная виселица, кучка слуг, несколько деревенских жителей – и бредущий к помосту отец Бернард со связанными за спиной руками.

Шум и разговоры стихли, отец Бернард обвел собравшихся абсолютно спокойным взглядом. Он сказал что-то, но Морган не расслышала сквозь оконное стекло. Мэтью набросил петлю на шею священника, и Морган отвернулась. В тот, другой, май в Тауэре рядом с Анной… и еще раньше Шон… Она закрыла глаза.

Джеймс схватил ее за плечи и толкнул к окну:

– Смотри, дрянь!

Но она не разомкнула веки, и только вздох, вырвавшийся одновременно у собравшихся во дворе, сказал ей о том, что отец Бернард мертв.

* * *

Эдмунд плакал. Он не понимал, почему его не пускают к маме, почему она не выходит из своей комнаты. Агнес безуспешно пыталась его успокоить.

Морган находилась под арестом уже десять дней с момента казни отца Бернарда. Детей к ней не пускали, только Полли, которая прислуживала ей.

Робби, как старший, крепился, не плакал, но, конечно же, сильно переживал. Он обратился к Агнес:

– Это правда, что мама скоро уедет от нас?

Агнес посмотрела на Эдмунда, который наконец уснул у нее на руках.

– Да, Робби.

– Когда?

– Скоро. Может, даже сегодня.

– Но она не может так просто уехать. – Губы его задрожали, и малыш, не выдержан, расплакался. – Она обещала прокатиться с нами на остров, когда станет тепло!

– Она не виновата, – коротко ответила Агнес и отвернулась, скрывая слезы.

Окна комнаты Морган выходили на море и целыми днями она смотрела в безбрежную даль. Потом потеряла счет времени. Должно быть, уже наступил июнь, прикинула она.

Впервые за долгое время она в молитвах обращалась не в безличную величественную пустоту, а непосредственно к Создателю, прося о милости не для себя, а для своих детей; молилась за упокой души отца Бернарда, Шона О’Коннора, Томаса Мора, Анны Болейн, своих родителей и о благополучии для всех убогих и сирых мира сего.

«Ступай с миром», – сказал отец Бернард в ту ночь, когда они долго разговаривали в башне. И сейчас эти слова звучали в глубине ее души. Сам он наверняка упокоился с миром, думала Морган, потому что обладал верой, – той верой, которую она почти утратила. Но, руководствуясь его советами, его примером, Морган могла обрести долгожданный душевный покой, она чувствовала это.

В один из дней она услышала стук множества копыт во дворе замка и поняла, что наступил ее час. «Я не буду рыдать, не стану молить о свидании с детьми», – решила она. Джеймс все равно откажет даже в этом. Надев первое попавшееся платье и плащ, она присела на краешек кровати в ожидании.

За ней пришел сам Джеймс:

– Люди короля уже здесь.

Она молчала.

«Мы никогда больше не встретимся, – думала Морган, – мы никогда не любили друг друга, редко бывали в дружеских отношениях, а сейчас стали смертельными врагами». Она вышла из комнаты, чувствуя себя несколько непривычно вне четырех стен. Впереди было долгое путешествие в Лондон, возможность в последний раз взглянуть на зеленую цветущую землю, которую она успела полюбить. Выйдя в ярко освещенный солнцем двор, Морган невольно сощурилась. Около дюжины всадников в форме цветов Тюдоров ожидали ее. Морган несколько раз моргнула, не веря своим глазам: маленький отряд возглавлял Том Сеймур.

Том громко зачитал Морган приказ, но она не слушала и не смотрела в его сторону. Морган обернулась к нему, лишь когда он замолчал, но смотрела не ему в лицо. Джеймс помог жене взобраться на лошадь, но она не удостоила и его взглядом. Морган слышала, как Джеймс обратился к Тому: