А Хантер не отнимал пальцев. Влаги становилось все больше, он сгорал от желания, но все же сперва послал один палец в эту жгучую влагу, потом еще один.

Но ему-то хотелось другого – не просто ласкать – самому войти в нее. И не мучить себя. А между тем Элисса достигла кульминации, и к ней вернулась способность думать. Она вспомнила прошлый раз. Сперва удовольствие. Потом сильное давление. Затем боль.

– Хантер, я…

Хантер снова провел пальцем по чувствительному месту, и она не закончила.

– Все нормально, – ласково проговорил он. – Ты уже готова. Все хорошо. Ничего плохого я тебе не сделаю. Помнишь, я обещал? Ничего плохого, только удовольствие. Никакой боли.

Элисса судорожно проглотила слюну.

Через полуопущенные веки Хантер смотрел на нее, пытаясь запомнить эту картину. Обнаженная, в одних панталонах, скорее открывавших, выставлявших напоказ, чем скрывавших распухшие лепестки желания.

Собственная страсть рвала тело Хантера на части.

Но пока он действовал руками, стараясь доставить удовольствие Элиссе – надавливал, скользил, ласкал, тискал мягкую плоть, ту самую плоть, которую он однажды взял в порыве собственной страсти, игнорируя ее желание.

Потом Хантер склонился ниже, раскрыл лепестки и лизнул бугорок кончиком языка… А потом прижался жадными губами…

Удивление и невероятное наслаждение потрясли Элиссу.

– Хантер.

Его руки и рот медленно ласкали ее.

Хриплые крики рвались из горла Элиссы. Она лежала, целиком раскрывшаяся мужчине, который своей неожиданной любовью сжег ее дотла.

Хантер слушал, ощущая руками ее тело, ловил ответ всего существа Элиссы и огромным усилием воли пытался вспомнить – почему нельзя скинуть брюки и ринуться в огонь, сжигавший обоих заживо.

Экстаз, охвативший Элиссу, заставлял ее выгибаться, тянуться к Хантеру, а горячечные конвульсии тела, дикая несдержанная песня удовольствия были для Хантера горько-сладкой мукой.

Наконец нехотя Хантер оторвался от Элиссы, завернул в одеяло и взял на руки. Он положил ее к себе на колени и стал нежно качать, пытаясь успокоить ее и себя.

Постепенно, медленно экстаз отпускал Элиссу, ее голову и ее тело. Глубоко и неровно дыша, она открыла глаза и посмотрела на Хантера.

Он печально улыбнулся, глядя в ее удивленные зелено-голубые глаза.

– Хорошо, – сказал он. – Вот так и должно было случиться в первый раз.

– Я…

Сладкая судорога прошла по ее телу, лишив дара речи.

– У меня нет слов, – сказала Элисса.

Она приподнялась и поцеловала Хантера в губы.

Нежная ласка перевернула все в груди, стянула в тугой узел. Хантер закрыл глаза, борясь со страстными порывами тела.

Он уже не осмеливался смотреть на Элиссу, а она не отрывала от него тревожных глаз.

– Что не так? – спросил он.

– Ты.

– А что я?

– В первый раз, когда мы были вместе, мне были больно, а ты получил удовольствие, – сказала Элисса. – Теперь я испытала наслаждение, а ты боль. Что, так и должно быть? Одному боль, другому удовольствие?

– Я причинил тебе другую боль, не ту, что ты мне. Нам больно по-разному.

– Что-то непохоже. Ты выглядишь каким-то… неудовлетворенным.

– Я справлюсь.

Элисса поерзала, поменяв положение, стараясь поглубже заглянуть ему в глаза. Она случайно прикоснулась к его животу, и он со свистом пропустил воздух между сжатыми зубами.

– Тебе больно, – быстро проговорила Элисса. – Могу я что-то сделать?

– Не искушать меня, – едва дыша, сказал Хантер. Но Элисса расслышала.

– Искушать? Но как?

Хантер закрыл глаза и постарался не думать о том, что девушка темпераментом Элиссы могла бы сделать с ним.

Удовлетворить как никакая другая.

Хантер отчаянно застонал. Он старался унять дрожь, выполнить обещанное. Он доставил Элиссе удовольствие, изо всех сил стремясь возместить то торопливое и непонятное, что случилось в первый раз.

– Хантер, – прошептала Элисса.

Он молчал. Все, что он мог, – видеть вот эту картину – она лежит перед ним открытая, тянется к нему, дрожит от экстаза, до которого он довел ее.

Элисса бросила на Хантера быстрый взгляд. Потом кинулась к нему с поцелуями, шепча между ласками его имя. Ее руки метались по его груди, а сама она прижималась к нему, пытаясь успокоить.

Одеяло свалилось с Элиссы. Хантер дернулся, пытаясь оттолкнуть ее, а потом, почувствовав кожей ее грудь, бессознательно стал играть сосками.

Ответ тела Элиссы удивил Хантера. Он не ожидал, что она так скоро сможет обрадоваться его прикосновениям. Он думал, она удовлетворена.

Белинда наверняка бы не захотела. После того как они поженились, она потеряла интерес к сексу, разве что любила безжалостно искушать его, когда ей хотелось очередное платье или новые занавески для гостиной.

Хантер взглянул на мягкую грудь Элиссы – сметанно-белая кожа и розовые бутоны сосков. В его сильных руках грудь казалась необыкновенно нежной, а дрожь, сотрясавшая Элиссу, объяснялась совсем не страхом. Какая же она хрупкая!

– Ты такая сладкая, – прошептал Хантер, – уткнувшись ей в волосы, – я пьянею от тебя, даже просто прикасаясь.

– А можно я прикоснусь?

Хантер заколебался, мысль о том, что пальцы Элиссы будут гладить его тело…

– Не думаю, что это хорошо придумано.

– Ты не любишь, когда тебя трогают?

– Я бы жаждал, чтобы твои руки меня ласкали, черт побери! Больше всего на свете!

Элисса поняла только одно, главное: Хантер хочет ее ласк. И молча, немного напряженно, стала расстегивать его рубаху.

– Мне все время хотелось это сделать с тех пор, как я увидела тебя полуобнаженным в саду, – призналась она.

– Элисса…

Хантер тяжело дышал. Ее обнаженные груди колыхались, прижимались к его груди. Она вытаскивала рубаху из брюк.

Довольно бормоча, Элисса поглаживала его ладони, плечи, грудь.

Хантер наблюдал за ней, слегка прикрыв веки. Он понимал – он должен ее остановить. Но понимал и другое – он этого не сделает. Ни за что.

Он поразился открытию – какое удовольствие быть с женщиной, готовой ласкать без всякого расчета!

Чем больше Хантер сравнивал Элиссу с Белиндой, тем лучше понимал, какой меркантильной была Белинда. Какой рассудочной. Возможно, Элисса взбалмошная, сумасшедшая, но в недостатке страсти ее не обвинишь.

Хантер сжал груди Элиссы, большими пальцами водя вокруг сосков, с наслаждением слушая ее стоны.