— Это быль, — усмехнулся Пьер, занимая кресло напротив. — И советую тебе выслушать меня до конца.

— Что ж, я слушаю.

На самом деле, хотелось как можно скорее избавиться от назойливого посетителя, но Пьер не стал бы приходить просто так. И вряд ли уйдет, пока не выполнит то, зачем пришел.

— Год назад, в июне, — начал он, гладя куда-то мимо меня, — я возвращался в столицу, когда узнал о гибели моего коллеги, магистра Таймуса. Не могу сказать, что мы ладили, но смерть Таймуса ставила под угрозу само равновесие, а этого нельзя было допустить. И что же я вижу по приезде? Арестовали сопливого парнишку-гвардейца, а настоящего убийцу никто не собирается искать. Я сразу заподозрил неладное. И спросил себя: мог ли Анри Вейран оказаться убийцей магистра? И если нет, зачем кому-то понадобилось его устранить? А вместе с ним — древний светломагический род? И я решил для начала побеседовать с теми, кто знал месье Вейрана лично, раз уж его родители не могли помочь.

Оказалось, что есть некая невеста, сбежавшая из дома, и младший брат. Тогда я набросил на себя иллюзию, захватил документы, подготовленные на подобный случай, и отправился на поиски.

Я слушал молча — и уже забыл, что хотел выставить Пьера. Это было то, о чем мне никогда не расскажут Полли и Филипп.

— Найти было достаточно просто, особенно для поисковика моего уровня, — продолжал Эйлеан. — И что же я увадел? Общий зал захолустного постоялого двора и парочку взъерошенных детей за столиком: едва живого мальчишку, над которым висела печать гибели, медленно сводя с ума, и убитую горем девчонку, которая пыталась хоть как-то спасти его… и тебя. Конечно, они не знали, кто перед ними. Тогда я предложил им пожить в одном из своих убежищ — по счастью, оно находилось совсем радом. Но, увлекшись расследованием, не уследил…

Пьер на минуту замолчал, а я боялся пошевелиться, чтобы ничего не упустить.

— Так вот… Пока я искал настоящего убийцу и пытался помочь вытащить тебя из тюрьмы, Полина отправилась к старинному другу отца, маркизу Авертасу, с просьбой о помощи. Тот выслушал и обещал помочь, а вместо этого, во-первых, выдал местонахождение Полины ищейкам, а во-вторых, продал её саму.

— Что это значит?

— А значит это то, — угрюмо сказал Пьер, — что Полли и Филипп до сих пор не знают о ночном обыске на том постоялом дворе, где они только недавно ужинали. Зато Полли случайно получила записку от маркиза, в которой тот намекал, что судья Вайхес мог бы решить твою проблему.

— Верховный судья? — Я уже ничего не понимал.

— Он самый. Условие, которое он поставил перед Полиной, изначально было позорным и невыполнимым. Судья Вайхес славится своей любовью к неопытным девушкам, поэтому…

— Он не мог!

— Он потребовал от неё провести с ним всего одну ночь. Полли отказалась, вернулась домой и рассказала обо всем твоему брату. Я узнал об этом разговоре слишком поздно.

Фил встревожился только тогда, когда после первого заседания Полли не вернулась домой вовремя. Я заставил его уснуть, а сам отправился на поиски. Впрочем, долго искать не пришлось, Полли вернулась сама. Она провела ночь с судьей Вайхесом в надежде спасти твою жизнь, Анри. Увы, судья обманул её. Все, чего ей удалось добиться — это одного-единственного свидания. Вот такая поучительная история. Но, как я понимаю, у неё есть продолжение.

Я чувствовал, что схожу с ума. Еще более явственно, чем в пустоте. Мой мир, который пока еще держался на каких-то хлипких опорах, рушился, и я не успевал его спасти, а Пьер продолжал с колкой усмешкой:

— Оказывается, что некий граф Вейран не оценил жертвы своей невесты. И вместо того, чтобы помочь ей раз и навсегда забыть, поступил так, как считал нужным — оставил её.

— Это неправда!

— Что именно? Мой рассказ? Или то, что ты оказался мразью?

— Она не рассказал мне о судье.

— Потому что не решилась. — Пьер пожал плечами. — Меньше всего на свете Полли хотела бы, чтобы ты винил себя в её бедах. Она всего лишь пыталась тебя защитить, но и промолчать не могла. Уж слишком она искренний человек. Да и потом, обман бы все равно вскрылся. И вот теперь скажи мне, Анри, по какой причине я должен придушить свое желание разбить тебе лицо или зашвырнуть обратно в пустоту, теперь уже навечно?

Я молчал. Мне было нечего ему сказать, потому что та часть меня, которая осталась после пустоты, сейчас догорала в агонии.

— Мало того, что ты лишил Полли последней надежды, — не унимался неумолимый магистр, — так еще каким-то способом сумел обидеть брата. Того самого, который поступил в закрытую гимназию, чтобы помочь мне разгадать, кто же так желает тебе погибели и кто лишил его семьи. Поверь, обучение в «Черной звезде» — не сахар, и гибель курсантов там является чем-то повседневным. Каким-то образом Филу удалось окончить обучение за рекордные сроки, достав то, что я от него просил — и зачем же? Чтобы он бежал из собственного дома? Чтобы шестеро магов устроили засаду и едва не лишили его жизни? Для этого твой брат старался весь этот год?

— Что с Филом? — помертвелыми губами спросил я.

— Он тяжело ранен, но жив. Я перенес его к Полли, она сейчас изучает целительскую магию и сможет ему помочь. А не добить, в отличие от тебя. И я начинаю сомневаться, Анри, что вообще следовало вмешиваться в ход судебного процесса и спасать твою никчемную жизнь. По столице упорно бродили слухи, что Филипп — неродной сын Виктору.

Так вот, что я скажу, наблюдая за вами, я бы сделал совершенно противоположные выводы. Ты недостоин ни имени отца, ни своего брата. Если бы твои родители видели тебя сейчас, они бы тебя прокляли, Анри Вейран.

Я молчал. Мне было нечего сказать. Магистр прав. Я недостоин Полли, Фила.

Недостоин жить.

— Наверное, тебе интересно, зачем я вообще сюда пришел, — Эйлеан посмотрел мне прямо в глаза, и стало холодно. — Затем, чтобы попросить оставить в покое Полину. Она и так достаточно выстрадала из-за тебя. Отказалась от всего, что у неё было, только для того, чтобы ты выставил её при первых же неприятностях. Даже не так — при первом же пятнышке на светлом облике мадемуазель Лерьер. Оставь её в покое, Анри. Дай ей жить, раз уж сам превратился в пустое место.

Магистр поднялся и пошел к двери. Я же не мог сдвинуться с места. Наверное, в ту минуту я все-таки умер, потому что боль, которая затапливала меня изнутри, вдруг исчезла.

Осталась только пустота. Я поднялся на ноги, как во сне. Да, Эйлеан прав. Полли никогда не будет счастлива рядом со мной, потому что я всегда приносил ей лишь горе. Почему она не рассказала сама? Я бы понял. Да, было бы очень больно, но — понял бы и не причинил боль в ответ. Рано или поздно все произошедшее стало бы просто страшным сном. А теперь… Теперь больше нет выхода.

— Все еще не хочешь отомстить? — поинтересовался густой сумрак в дальнем углу.

— Хочу, — ответил я.