— По отношению к людям, которые пришли к ним с целой армией вооруженных до зубов воителей? Не казнят на Плахе Повелителя — и на том спасибо.

— Может, именно сейчас нам и собираются объявить приговор, сэр.

— Для этого нас не приглашали бы сюда. Коль уж нас допустили до Внутреннего Мира, значит, хотят, чтобы мы поразились их успехам и их мощи.

Чем ближе адмирал и журналистка приближались к этим патрициям, тем лица мужчин, облаченных в одинаковые аквамариновые тоги, становились сосредоточеннее и суровее.

Когда пришельцы остановились у некрутой бирюзовой лестницы, ведущей к излучающей золотистый свет Пирамиде Жизни, патриции расступились, ворота, ведущие в этот храм, плавно разошлись, и на каменной бирюзовой дорожке появился еще один атлант, отличавшийся и своим могучим ростом, и атлетическим телосложением, и цветом своей длинной, пламенем огня отсвечивающей тоги.

Но, кроме всего прочего, в руках у него ослепительно сиял длинный, очевидно, изваянный из чистого золота, посох, увенчанный большим орлом, очень напоминающим изображение орла, начертанного на гербе Третьего рейха. Несложно было догадаться, что именно этот посох представал перед гражданами Страны Атлантов в образе символа высшей власти.

При его появлении патриции расступились, образовав два вогнутых крыла по шесть человек в каждом. На соединении этих крыльев, в выложенном их изумрудного камня полукруге, остался лишь гигант в багряной тоге. Но прежде чем он вошел в этот слегка возвышенный над остальным крыльцом полукруг, Консул сошел вниз и остановился рядом с адмиралом.

— Это и есть Повелитель? — едва слышно поинтересовался у него адмирал.

— К сожалению, нет. Но иначе и быть не могло. Повелитель никогда не встречает гостей у входа в Пирамиду. Он вообще без крайней надобности не оставляет Пирамиду Жизни.

— Как это понимать?

— Повелитель десятилетиями не оставляет ее, обрекая себя на жизнь затворника этого храма-парламента. Повелитель вне Пирамиды Жизни — это очень плохой поступок, плохой признак, плохое предзнаменование для всего народа Страны Атлантов. А еще принято считать, что, находясь вне Пирамиды Жизни, он теряет свою духовную связь с Высшими Посвященными и с нашими Космическими Учителями.

Так вот о каких Высших Посвященных толковали в течение всех лет своего правления Гитлер и его ближайшее окружение? — подумалось Фройнштаг. — К тому же оказывается, что этими Высшими Посвященными были не атланты Внутреннего Мира, поскольку получается, что сами они точно так же поклоняются неким Космическим Учителям и точно также остерегаются их гнева.

И когда сначала в высших кругах института «Аненербе», а затем и в высших сферах СД пошел слух о том, что Высшие Посвященные разочаровались в фюрере, а фюрер — в них, то под этим, очевидно, подразумевался вполне реальный конфликт, после которого Гитлер точно так же вполне реально лишился поддержки Космических Учителей. Мало того, эти Высшие Посвященные попросту решили избавиться от вышедших из-под их контроля фюрера и его режима. И им удалось добиться этого вполне земными средствами, кардинально изменив ход мировой войны.

Но в таком случае, размышляла Фройнштаг, интересно было бы знать, на что эти Высшие Посвященные рассчитывали, оказывая поддержку фюреру в начале его восхождения к вершинам власти и в начале его военной миссии в Европе, на какой исход, какую форму правления завоеванными территориями? И что заставило их потом изменить свое отношение к Гитлеру?

— Кто же тогда этот человек с посохом Моисея в руке? — не унимался адмирал.

— Встречать здесь высокодостойных граждан Страны Атлантов, гостей из Шамбалы, Космоса или из параллельных миров — это прерогатива Атланта Ария. Джентльмен с посохом Моисея, как вы изволили выразиться, — подбородком указал Консул в сторону багрянотогого патриция, — именуется Атлантом Арием.

— У них здесь существует и такая должность? — удивилась Фройнштаг.

— Это имя. Атлант Арий — второй человек в государстве, и должность его — Духовный Хранитель Священных Истин.

— Хранитель чего?! — вновь попыталась съязвить Фройнштаг, однако адмирал жестко сжал кисть ее руки, заставляя умолкнуть, а когда ему это удалось, попытался уточнить у Консула.

— Священных Истин, то есть тех предписаний, которые были изложены в меморандуме Высших Посвященных, когда они, спасая уцелевших атлантов, позволили им создавать свою новую страну во Внутреннем Мире, при поддержке Космических Учителей. Кроме того, он является еще и хранителем оригинала «Книги Земного Бытия», то есть той секретной, тайной истории нашей планеты, истории основания земной цивилизации, основные положения которой тщательно скрываются не только от землян, но и от основной массы атлантов:

— Знакомая ситуация, — прокомментировала его откровения Фройнштаг.

— То есть следует понимать так, что этот атлант является Высшим Жрецом? — молвил адмирал.

— В Стране Атлантов нет жрецов. Храм есть, правда, один-единственный. Он — перед вами, Золотая Пирамида Жизни. Выражаясь языком землян, это храм-парламент. Но жрецов в нем нет. Есть только Повелитель, Хранитель Священных Истин и несколько их помощников, исполняющих роли секретарей и смотрителей. Кстати, «людьми» и «землянами» атланты называют только вас, обитателей Наземного Мира. Сами себя ни «людьми», ни «землянами» они не именуют.

— Кем же они считают себя? — спросила Фройнштаг.

— Известно, кем. Атлантами.

— Существенное различие, — иронично признала Лилия. С того самого дня, когда она встретилась на авианосце «Флорида» со своим давним любовником, адмиралом Брэдом, журналистку не покидал вселившейся в нее бес иронии, скепсиса и сарказма. И ничего поделать с этим она пока что не могла.

— И кем же тогда является в высшей иерархии Страны Атлантов этот Хранитель Священных Истин? вновь взял инициативу в свои руки адмирал, которого Фройнштаг уже начинала доставать и даже пугать своей безрассудной язвительностью и испепеляющим сарказмом.

— Скорее, верховный судья, идеолог и толкователь той «Тайной Доктрины Основателей», которая была составлена основателями Страны Атлантов на основании меморандума Высших Посвященных, меморандума Космических Учителей, — охотно объяснил Консул, — своеобразного собрания заветов и предписаний, оставленных предками, основателями Страны Атлантов, нынешним поколениям ее граждан.

— У нас, в рейхе, он бы назывался попроще — «Геббельсом», — подытожила Фройнштаг.

На сей раз Консул не удержался: чуть подавшись вперед, смерил ее заинтригованным каким-то взглядом. Фройнштаг трудно было определить, что таил в себе этот взгляд, да она не очень-то старалась расшифровывать его.

«Впрочем, сравнение ему все же понравилось, — отметила про себя гауптштурмфюрер СС, когда Посланник Шамбалы вернулся к своей обычной позе. — Во всяком случае, оно показалось неожиданным и лично ему о многом говорящим. Вряд ли эти «тогоносители», — придирчивым взглядом прошлась она но собравшимся на паперти, — знают о том, что такой человек, Геббельс, существовал, а если и слышали о нем, то вряд ли понимают, что за этим именем скрывается».