руке, он знал, что Рис слышит каждое его слово.

10

Непристойности

Я ухмыльнулась и вложила в свою ухмылку все, уложив Майка на спину на его кровати.

— Ха! — И рассмеялась ему в лицо.

Наносекундой позже я лежала на спине, а Майк навалился на меня всем весом.

— Ты что-то сказала? — спросил он, ухмыляясь.

— Уф! — Застонала я и дернула бедрами с такой силой, как только могла.

Майк не ожидал. Я быстро поднырнула под него и начала отползать.

Рука Майка обхватила меня за талию, потянув назад, я оказалась на животе, а его тело прижало меня к кровати.

— Скажи, — приказал он мне на ухо. — Твои тренировочные лагеря — дерьмо.

— Я еще не закончила надирать тебе задницу, — ответила я, учитывая мое положение и последние пятнадцать минут, пока мы боролись на его кровати, и я серьезно проигрывала, хотя отвечала одновременно упрямо и смешно.

Он знал это, я почувствовала и услышала, как он усмехнулся, и его рука сжалась.

— Скажи, — повторил он.

— Ни за что! — огрызнулась я, пытаясь оторвать его от себя, приподняв бедра.

Это была тактическая ошибка, поскольку для его руки появилась лазейка, поэтому его рука скользнула вниз ко мне между ног.

Я замерла.

— Скажи, — прошептал он мне на ухо, и я вздрогнула.

Мне понравилась эта новая игра.

— Нет, — прошептала я в ответ.

Его рука переместилась вверх, пальцы задвигались на моем ремне.

— Скажи.

— Неа.

Его пальцы расстегнули пуговицу на моих джинсах, затем молния заскрипела вниз.

— Скажи, Ангел.

— Не в этой жизни, малыш.

Его рука скользнула в мои джинсы и трусики, палец попал в нужное место.

Я ахнула.

— Ты проиграла, — прошептал он мне на ухо, — признай это.

Это было не похоже на проигрыш. Ничего подобного.

Я промолчала.

Его палец дернулся, и я непроизвольно ответила мяуканьем.

Его губы коснулись кожи под моим ухом, и он прошептал:

— Давай.

Я понятия не имела, что он имел в виду, что я должна была дать, то ли признаться в том, что он сильнее меня (серьезно, это было очевидно еще до того, как мы начали борьбу) или в чем-то еще.

Я дала ему кое-что еще.

Я приподняла задницу, прижавшись к его паху.

Его зубы прикусили кожу под моим ухом.

Огонь пронзил меня насквозь.

Так я начала узнавать кое-что новое о своем детском увлечении, хорошем парне, отличном отце, ответственном гражданине, отважном полицейском Майке Хейнсе.

Он мог быть похотливым.

Я поняла это не потому, что он прижался своей промежностью к моей заднице, когда я прижималась своей задницей к его паху. Я поняла это не потому, что он проделывал своим пальцем, творя волшебство у меня между ног, а его губы и язык творили дикие и удивительные вещи на моей шеи.

Я поняла это, когда мне стало по-настоящему жарко, а его рука исчезла у меня между ног. Я издала протестующий всхлип, повернула голову, глядя на него, увидела его сексуальные темные глаза, смотрящие на меня сверху вниз, и почувствовала его руку на своей пояснице.

Затем он приказал:

— Не двигайся, бл*дь, пока я тебе не скажу.

О Боже, это было еще жарче, чем просто жарко.

Так жарко, что я не могла произнести ни слова. Поэтому кивнула.

Его руки потянулись к моему свитеру, грубо дернули его вверх, мои руки поднялись вместе со свитером, а затем он исчез. Затем я почувствовала, как расстегнулся бюстгальтер, одна бретелька упала с плеча по моей руке, затем другую бретельку сдернули. Затем с сильным рывком мои джинсы исчезли с моими трусиками, и внезапно я оказалась голой на животе в великолепной, пугающе дорогой и огромной кровати Майка.

Кровать задвигалась вместе с ним, когда он делал что-то, судя по звукам, стал раздеваться, и, клянусь Богом, команда Майка не двигаться, и слыша шорох сбрасываемой одежды, довели меня почти до оргазма.

Я наклонилась ближе, когда услышала, его рычащий голос:

— Раздвинь ноги и приподними задницу, Дасти.

Я не стала медлить. Ни секунды.

Потом почувствовала, как он накрыл меня собой. Упираясь на предплечье одной рукой, другой, нацелившись на одно местечко между моих ног, палец коснулся клитора, а его член вошел внутрь.

— О, Боже мой, — прошептала я, приподнимая задницу еще по выше.

— Вот это моя девочка, — проворчал он, а затем начал трахать и делать это очень, очень жестко.

Я думала, что в Майке все было потрясающим, но эта новая сторона Майка была просто потрясающей. Я даже не знала, что это такое, была слишком возбуждена, чтобы пытаться понять.

— Сильнее, малыш, — умоляла я, и он давал мне сильнее, одновременно входя глубже, быстрее и сильнее нажимая, двигая быстрее пальцем. Шея выгнулась, из горла вырвалось еще больше мяуканья.

Боже, как красиво. Феноменально.

Я услышала звонок своего сотового на прикроватной тумбочке.

Дерьмо! Нет! Почему? Почему, почему, почему, почему, почему?

— Не останавливайся, — умоляя, произнесла я. — Наплевать, кто бы ни был.

Но я поняла, что Майк взглянул на экран телефона. Поняла это, я потому что именно тогда я познакомилась с еще одной новой, невероятно фантастической чертой Майка.

Майк был хорошим парнем, отличным отцом, ответственным гражданином, который мог жестко меня трахать, соблюдая само контроль, при этом непристойно, но он также был мачо, а значит собственником, и когда он злился, по-настоящему злился, это было также горячо, как заниматься с ним сексом.

И я осознала это, когда он прорычал:

— Ты, бл*дь, издеваешься надо мной.

— Майк, не обращай внимания.

Но он не стал не обращать внимания, полностью меня игнорируя. Его рука скользнула между моих ног, он остался внутри, протянув руку к тумбочке. Я услышала странный электронный щелчок, когда он провел большим пальцем по экрану моего телефона, чтобы ответить на звонок, а затем, к моему шоку, должна была это признать при крайнем возбуждении, завелась еще больше, когда он произнес:

— Ты привлек мое внимание, и тебе стоит узнать что, привлекая мое внимание, когда я глубоко погружен в Дасти, жестко трахая ее, и она лежит лицом вниз в моей постели, наслаждаясь каждым моим движением, я знаю это, потому что она мурлыкает для меня, как кошка. И когда я заставлю ее кончить, она произнесет мое имя. Так что ты также должен знать, что с тобой покончено. Если