– Я уже давно просила тебя заняться этим!

– Что ты хочешь от нас сейчас? Чтобы мы сами пришли к Йоакиму с повинной?!

– Да!

– Ты понимаешь, о чем ты говоришь, вообще?! Они убьют Дэсмонда!

– Пусть так!

Все четыре пары глаз удивленно уставились на нее. Но Нину они не пробрали своими разъяренными взглядами ни на йоту.

– Ты удивлен? – смеясь, спросила она.

Нина соскочила со стола, прошагала к Эрику и спросила с ухмылкой:

– А кто сказал, что вы все дойдете до конца?

Нина бросилась прочь из кухни. Она снова почувствовала себя одиноким воином, отстаивающим честь несчастных убиенных, жертв несправедливости и человеческой алчности. Снова повторялась история с Лидией, Дином, ее родителями, в конце концов! Истории, в которых ее непременно наказывали за то, что она пыталась отомстить обидчикам за их деяния, за их зло, что они посеяли в этом мире! Сын Лидии никогда не перестанет ждать, сгорая в огне лихорадки! Жертвы Дина никогда больше не смогут спать спокойно, ожидая очередного нападения со спины! Ее родители так и гниют где-то в земле неотомщенные, неупокоенные!

Нина вбежала в спальню и поддалась слезам. Она устала и запуталась. Она всегда верила, что станет справедливым ангелом мщения, ведь для чего-то ей дан ее дар? Но оказалось, что людей интересуют совсем другие преимущества ее дара! Они исказили, исковеркали, загрязнили его своей жаждой власти, денег и крови!

– Ох, Тори, – плакала Нина, – мы думали, здесь все будет легче. Но мы ошиблись!

Нина легла в кровать и отправила сны по ту сторону ограды лечебницы, где витал до боли знакомый запах спирта и антисептиков, где ее ждал Ян, где у нее был целый маленький мир под ее контролем!

***

– Вот тебе и лепрекон, – сухо констатировал Рудольф, но в голосе снова звучали нотки «А я же говорил!»

– Она расстроена! – огрызнулся Эрик. – Ее только что избили и попытались изнасиловать! Я бы тоже нас ненавидел!

***

Мостовая в лучах красного рассвета. Железная плетеная ограда сверкает серебристыми переливами инея. Впереди узкий канал, разъединяющий город на части, и с десяток таких же античных каменных мостов, как этот, тянутся до горизонта, из-за которого встает тусклое солнце. Изо рта пар вырывается клубочками, легкий морозец щиплет нос.

– Опять ты?

Его томный басовитый голос раздается возле самого уха. Нина оборачивается, но, как и в прошлых снах, она не видит его лица. Он сидит к ней спиной на противоположном конце скамьи. Черное драповое пальто, ворот задран до самого затылка, шарф в мелкую клетку вокруг шеи. Он прячет руки в карманах и смотрит вдаль перед собой. Вдаль – по другую от нее сторону.

– То же самое могу и о тебе сказать, – небрежно роняет Нина.

Он ухмыляется.

– В тебе что-то изменилось, – произносит чарующих хриплый низкий бас.

Нина молчит.

– Тонны обиды…

Нина не комментирует.

– Мне знакомо это чувство. Благодаря нему я оказался там, где сейчас.

Нина слушает, не перебивая.

– Это чувство толкает вперед, когда кажется, что ты в тупике. Оно дает пинок под зад, когда ты уверен, что все потеряно и идти дальше – бессмысленно. Оно заставляет восстать из пепла, когда тебя убили и сожгли целый мир, что ты создал. Это чувство – огромный стимул. Не теряй его.

– Я не хочу его терять… но я боюсь его, – отвечает Нина шепотом.

– Оно должно пугать тебя. Потому что это чувство – бесценный дар. Оно напоминает тебе, что выбор всегда за тобой. А принимать решение – всегда страшно, не так ли?

– А что если я приму неверное решение?

– Потому и говорю тебе: не теряй этот стимул. Он заставит тебя переступить через неверное решение и идти дальше.

Солнце выходит из-за горизонта и теплые лучи начинают отогревать просыпающийся город.

***

Нина спустилась позже обычного. Ей тяжело далась эта ночь, Эрик понял это по более ярким синякам под глазами. Сегодня она не причесалась и к выбору наряда подошла сквозь пальцы: голубая измятая рубашка и джинсы, что она одевала вчера.

Она не произнесла ни слова и села за стол. Эрик молча подал кашу и гренки.

– Спасибо, – неохотно поблагодарила Нина.

Эрик долил себе кофе и сел напротив как всегда.

– Нина, давай поговорим, – начал он.

Нина ковырялась в каше, ожидая начало неприятного разговора. Сейчас он снова будет стоять на своём, она – на своем, они оба слишком уверенны в своей правоте, чтобы отступить.

– Дело Дэсмонда решено, – начал Эрик. – Тело Софии не найдут, как и следов причастности Дэсмонда. Поэтому будь уверена, Йоаким ни о чем не узнает.

Нина молчала. Эрик сдержанно продолжал.

– Дэсмонд пришел в себя, и он чувствует себя ужасно. Он раскаивается в том, что натворил, и пообещал подойти к тебе с извинениями. Я не буду настаивать, но если ты его простишь, будет замечательно.

Нина ковыряла кашу и чувствовала, как ее начало тошнить, хотя она ни ложки не съела.

– Скажи что-нибудь, – потребовал Эрик.

– Он скинул ее тело в море… а вы прибрались за ним ночью…

– Прекрати!

– Ты знал о его проблемах, а я предупреждала, что добром это не кончится! – Нина снова начала терять контроль над злостью.

– Сейчас речь не об этом!

– Ты вроде просил моей помощи.

– Я просил твоих советов, а не принимать решения за нас! – крикнул Эрик и тут же пожалел об этом.

Он никогда не думал, что сможет поднять голос на Нину. Она всегда казалась беззащитным олененком в жестоком человеческом мире. Что ж ничего не изменилось. Мир, действительно, обходился с ней жестоко, она познавала его законы и силилась их принять, но, как и все чужеродное, оно сначала находит отторжение, и лишь спустя множественные настойчивые попытки проглотить удается принять все это дерьмо и жить по его закону.

– Нина, прости. Я не хотел, – Эрик был искренен.

Нина лишь злостно смотрела в тарелку и нервно постукивала ногой.

– Я пытаюсь уладить возникшую проблему, и мы все ждем твоей поддержки, а ты встала на другую сторону, и это мне непонятно, – говорил Эрик.

– Знаешь что? – взорвалась Нина, дальше ее остановить было невозможно. – Роберт прав! Ты думаешь только о себе! Тогда с Лидией ты из кожи вон лез, чтобы отстоять мою правоту! Тебе нужен был Роберт, и ты всеми силами убеждал всех, что Лидия должна была получить по заслугам! И что же теперь? А теперь ты вдруг оказался на месте Роберта и возмездие уже не кажется тебе хорошей затеей!