– Доктор, – рявкает Донли.

Доктор прочищает горло, но все еще немного колеблется, прежде чем заговорить.

– Плева порвана, сэр. Она недевственна. И… судя по состоянию слизистой, она сейчас живет половой жизнью. – Он снова прокашливается, с нахмуренными брови окидывая взглядом нас троих.

Донли вздыхает, и я заставляю себя посмотреть ему в глаза.

– Полагаю, это было ожидаемо с такой матерью, как твоя. – Он опускает свой бокал, не отводя взгляда. – Образец крови подтвердит то, что я и так уже знаю, а именно – что сейчас я смотрю на последнего представителя Брейшо по кровной линии, – он моргает. – Ну, кроме Равины, конечно же, но она теперь мало кому может быть полезна, так ведь?

– Я… Что?

– Все верно, – он пристально смотрит на меня. – Твоя мать не кто иная, как Равина Брейшо, единственный ребенок Рэймонда Брейшо. Ты, дорогая моя девочка, урожденная Брейшо, Брейшо по крови. – Он натягивает на себя пиджак и тянется к дверной ручке. – Оденьте ее и проваливайте отсюда побыстрее. К ней вот-вот вернутся силы, и тогда она положит вас на лопатки, док.

С этими словами он выходит.

Доктор быстро надевает на меня трусы, джинсы и обувь.

Когда он протягивает руку, чтобы коснуться моей щеки, я издаю хриплый вопль:

– Нет!

Я дергаюсь, и мне удается слегка приподнять плечи, но он тут же отодвигается назад, глядя на меня сверху вниз.

В глазах этого немолодого мужчины я вижу страдание.

– Я не причиню вам вреда, мисс Брейшо. По правде говоря, я сейчас оказался в крайне затруднительном положении.

– Да ладно? – хриплю я, изо всех пытаясь приподняться с пола, но мне удается лишь на дюйм дернуться влево. – Правда? Вы поняли, что теперь вы ходячий мертвец?

– Нет, мисс, – он качает головой. – Я оказался перед невозможным выбором. Если сделать неверное движение, моя жизнь будет окончена. Но если я поступлю иначе… это приведет к потере другой жизни. Невинной, – шепчет он. В его взгляде я вижу мольбу, и ее эмоциональность заставляет проступить пот на моем лбу. – Скажите, мисс, что мне делать?

Я стискиваю зубы и шиплю сквозь них:

– Валить.

С печальной улыбкой он кладет рядом с моей головой конверт, легонько по нему похлопывая.

– Вы доказательство, мисс Брейшо. И когда вы разгадаете тайну, которая теперь нас объединяет, можете разыскать меня, если пожелаете. Вы поймете где.

И он тоже уходит.

Когда дверь захлопывается, передо мной больше не стоит вопрос, плакать мне или нет. Слезы затекают мне в уши, пока я лежу, уставившись в обитый черным войлоком потолок.

Я двигаю пальцами на руках и ногах, но пока это все, что я могу.

Я лежу – уязвимая, слабая… бесполезная.

И злая.

Я отказываюсь лежать, думая о беспомощной маленькой девочке, которой я поклялась больше никогда не быть, так что я считаю до ста, снова и снова, пока наконец мне не удается сесть, а потом встать. Я выхожу из машины и вижу, что я всего в паре кварталов от школы – машина припаркована возле церкви.

У входа стоят пара мужчин, они бросают на меня быстрый взгляд и тут же концентрируются на чем-то другом.

Я открываю водительскую дверь, вижу, что кабина пуста, сажусь на сиденье и сразу же принимаюсь обыскивать консоль и бардачок. Мое внимание привлекает визитка Брейшо-Хай, и, вытащив ее, я замираю. На обратной стороне напечатана контактная информация его гордого лидера, директора Коннора И. Перкинса.

– Какого хрена, – шепчу я себе под нос.

Я откидываюсь на спинку, зажмуриваясь от головокружения, потом делаю глубокий вдох и заставляю себя подняться и выйти из машины. Я хватаю оставленный мне конверт, поворачиваю налево и иду вперед. С каждым шагом ко мне возвращаются силы. Проходит еще немного времени, и я возвращаю себе контроль над всеми моими мышцами.

Я иду вперед, пока не оказываюсь там, где мне нужно.

После встречи с командой и душа проходит не меньше получаса, потом мы возвращаемся в спортзал. И мы все трое замираем, обнаружив место, где сидела Рэйвен, пустым. Осталось лишь несколько человек, ожидающих других членов нашей команды, и среди них нет моей девушки.

– И где она? – вздыхает Кэп.

– Вон там девчонка из общего дома, – Ройс указывает подбородком. – Давайте ее спросим.

Мы подходим к Виенне, и она оборачивается к нам с улыбкой.

– О, привет.

– Ты видела Рэйвен?

Ее плечи слегка опускаются, но она кивает.

– О, да, на самом деле она просила меня кое-что сказать вам.

– Сказать что? – я делаю шаг к ней.

– Она выпила пару шотов с нами, девочками, во время перерыва, ну и прилично напилась, но хотела остаться, чтобы посмотреть, как вы сыграете. Она пошла домой, сказала, что увидится с вами позже. – Она пожимает плечами.

– Она дома?

– Ага. – Она окидывает нас взглядом. – А что, ей нельзя находиться там без вас? В смысле одной?

– Она живет там, девочка, так что она может быть там, когда, блин, захочет, – рявкает Ройс, и мы обходим ее.

– Кто-то тут врет, – шепчет Ройс. – Рэйвен не захотела бы оставаться дома наедине с папой. Она ему до сих пор не доверяет.

– Я знаю.

– Черт, – восклицает Кэптен.

Едва мы успеваем ступить на тротуар, как нам навстречу с парковки выходит не кто иной, как Донли, мать его, Грейвен.

– Так-так, да это же те самые три дегенерата, ублюдки Брейшо. – Он обводит нас троих глазами. – Интересная игра, да?

Почему он здесь? Он ведь даже не был на игре.

– Идите на хрен, – рычит Ройс. – Вы ведь заплатили рефери, чтобы они подсуживали вам, да, дедушка?

Донли усмехается.

– Даже если я это и сделал, вы сегодня играли отвратительно. Еще бы чуть-чуть – и отдали бы нам еще одну победу.

– И без вашего драгоценного внучка, – подначивает его Ройс. – Скажите, Грейвен, как там проходит физиотерапия вашего мальчика?

Донли бросает на него злобный взгляд.

– Я с превеликим удовольствием понаблюдаю за тем, что будет дальше. По его части мы, очевидно, просчитались, – задумчиво произносит он.

По его части…

Мои глаза сужаются, и его сверкают.

Проклятье, он знает.

– Скажите-ка, – он хлопает в ладоши перед собой, – Ролланд уже знает, с кем из вас она спит? Он заплатит за это высокую цену.