Теперь Тесс беспомощно осматривала поврежденную руку Джей Ти. Его левое предплечье выглядело просто ужасно: бордовое, как свекла, распухшее и горячее на ощупь. Держа пальцы на его руке, Тереза рискнула посмотреть ему в лицо. Он был очень бледен, на его верхней губе выступили капли пота. Она видела, что он кусает себя изнутри за щеки, чтобы не закричать.

– Мне кажется, что тебе нужен настоящий врач, – тихо сказала Тесс.

– Попробуй что-нибудь сделать. Или придется воспользоваться древним, как мир, способом.

– Ампутацией?

– Бурбоном[87].

– Ой, – Тесс завернула лед в полотенце и приложила его к руке, чтобы снять воспаление. Джей Ти мог – правда, не очень сильно – шевелить пальцами. Это что, значит, рука не сломана, а просто очень сильно ушиблена? Или все значительно хуже? Наконец она дала ему пару таблеток аспирина из своей сумочки.

– Всего две? Мне руку раскрошили бейсбольной битой, а ты даешь мне всего две таблетки?

– Ты прав, – согласилась Тереза и протянула ему еще шесть. Диллон проглотил их в один прием.

Тесс сидела на большой кровати, почти касаясь коленями Джей Ти. За последнее время они многое пережили вдвоем, но ни один из них не знал, как об этом сказать. Она спала с ним, но не знала, как сказать ему, что она хочет, чтобы он ее обнял. Она плакала у него на плече, но не знала, как приласкать его.

– Ты собираешься смотреть на меня всю ночь?

– Может быть.

– У меня мурашки по коже бегут.

– Почему мы приехали сюда, а не прямо в полицию?

– Потому что они полицейские, – ответил Джей Ти, немного подумав.

– Ты им не веришь?

– Да, думаю, что не верю. Большой Плохиш Джим, мне кажется, ловко научился обводить их вокруг пальца. Нам будет спокойнее вдвоем.

– Твоя рука разбита, сама я чуть не умерла… Так о каком спокойствии идет речь?

– Но мы ведь выжили. А это значит, что мы лучше полиции.

– Джей Ти, у него моя дочь.

– Мы найдем его.

– Как? – Тесс чувствовала, что у нее в голосе появились истеричные нотки. – Поместим объявление в газете? Погадаем на кофейной гуще?

– Не знаю.

– Ты не знаешь? – Теперь Тереза кричала на него. Она этого не хотела, но сдержаться уже не могла.

– Тесс, я не гребаный Супермен! У меня нет ответов на все вопросы. Я пытаюсь найти их как можно быстрее, – Джей Ти достал сигарету из пачки, и она тут же развалилась на две части. – Черт, – выругался он и потянулся за новой. – Сколько времени?

– Три часа утра. Моя дочь находится у него уже больше суток. Двадцать четыре часа, а мы еще ничего не узнали!

– Мы знаем, что он где-то неподалеку. Мы заставили его вернуться на место преступления. Рано или поздно он совершит ошибку, и тогда он наш.

– Отличная стратегия. Полиция использовала ее все три последних года с теми же результатами.

– Отлично, Тесс, – его голос стал ледяным. – Что ты предлагаешь?

– Я… Я… – Тереза не знала. Просто хотела, чтобы Джим умер, а Саманта вновь оказалась бы в ее объятиях.

Тесс закрыла глаза и провела рукой по волосам. Неожиданно она почувствовала, что так устала, что ничего уже не соображает. Ей было слишком больно, и эта боль высосала из нее все силы, превратив ее в использованный стручок.

Ее дочь одна и находится далеко от нее. А сама она сидит в номере дешевого мотеля и не знает, что ей делать. Голова болела просто невыносимо, и Джей Ти был прав, сказав, что он не Супермен. Глупо было ожидать от него так много.

Ты должна научиться биться сама за себя. Тебе надо быть сильной. Ты должна собраться с силами и вернуть свою девочку.

Она встала и протянула руку Джей Ти.

– Пойдем в постель.

– Знаешь, дорогая, – фыркнул Диллон, – я, конечно, постараюсь, но даже мои недюжинные способности подорваны потерей руки.

– А я не прошу тебя трахнуть меня, – откровенно ответила она. – Знаю, что ты недостаточно зол для этого.

Темные глаза Джей Ти сначала широко раскрылись, а потом угрожающе прищурились.

– Если ты считаешь, что я трахаю тебя из злобы, то чего же ты так на меня запала?

– Похоть. Чистая, неприкрытая похоть. Ты ведь это хотел услышать?

Он ничего не ответил и не взял ее протянутую руку. Тесс негодовала и на себя, и на него. Как он не может понять, что для такой женщины, как она, нет такого чувства, как похоть? Хотя иногда очень хочется его испытать…

Она схватила его за правую руку, зная, что сам он никогда этого не сделает, и подняла на ноги.

Джей Ти возвышался над ней, и с лица у него исчезла вся пассивность и непроницаемость.

– Я передумал, – пробормотал он. – Кажется, я все-таки достаточно зол.

– Как же, разыгрался, – Тесс толкнула его обратно на кровать. – Ты будешь лежать здесь, держать лед на руке и во всем подчиняться мне.

Она встала на кровать обеими коленями, и матрас опасно прогнулся. Джей Ти наблюдал за ней из-под набрякших век. Она дотянулась до лампы и выключила ее.

– Я больше люблю смотреть… – заикнулся он.

Ее соски гладили ему грудь. Тесс осторожно отодвинулась, не желая сохранить этот контакт и боясь задеть его руку.

– Спи.

– Спать?

– Спать тоже надо уметь, помнишь?

– До восьми утра.

– Хорошо. До восьми утра.

– Должен быть кто-то, кто смотрит за Сэм, – настаивал Джей Ти. – Или родственник, о котором мы ничего не знаем, или старый друг, или невольный помощник. Бекетт не мог просто оставить ребенка одного и вернуться на место преступления.

– Я не знаю, – ответила Тесс. Она сидела у него на коленях и рассматривала его руку. В утреннем свете та выглядела совершенно ужасно. Теперь Джей Ти уже вообще не мог шевелить пальцами.

– Подумай, Тесс.

– Я только об этом и думаю! Я же сказала, все члены его семьи мертвы, у него никогда не было друзей, только коллеги по работе, и сейчас у него нет никого, к кому бы он мог обратиться. С другой стороны, женщин он снимает на раз, – для наглядности Тереза щелкнула пальцами, – поэтому, может быть, у него появилась постоянная подружка. Я не знаю…

– А где он прятался последний раз?

– Ни малейшего представления.

– Он исчез на целых шесть месяцев, и копы до сих пор не знают, куда?

– Прости, Джей Ти, но когда его взяли, он с большой неохотой делился информацией. Это тебе не кино.