Братья дружно замотали головами.

– Очень хорошо! Я могу вам предложить сейчас пройти со мной к кладовой, где вам выдадут парадные мундиры студиозов…

– Но у нас есть уже парадные мундиры, – нахмурился Фулос. – С чего это мы должны их менять?

Харос вопросительно смотрел на Валеа.

– Это те, в которых вы проходили испытание? – Валеа улыбнулась. – Хорошо! Можете надеть их. Но учтите, с первого дня занятий, вы – студиозы. Поэтому ваши воинские мундиры можете запрятать до лучших времен, а все время вам придется ходить в студенческой форме.

– Но там на поясах нет креплений для ножен с мечами, – печально припомнил Харос.

– Это потому, что студиозам нет нужды носить мечи, – отрезала танесса Валеа. – И еще потому, что дуэли на территории Школы запрещены. Только наследным дворянам разрешено носить рапиры, положенные им по протоколу. А сейчас быстренько переодевайтесь и марш за мной!

В приемной танесса Валеа неслышно подошла к двери и заглянула в кабинет директора. Потом оглянулась на стоящих плечом к плечу братьев.

– Пусть заходят! – донеслось из-за двери.

– Прошу! – танесса широко распахнула дверь.

Печатая шаг и грохоча каблуками по паркету, братья зашагали в кабинет. Несколько сидящих внутри его людей ошарашенно наблюдали за ними.

– Наемники? – недоумевающе спросил тучный вельможа, разодетый с немыслимой роскошью. – То, что они хорошо рубят, начиная с врагов и заканчивая деньгами, это я знаю. Но вот того, что и им свойственна магия, я и не подозревал.

– И тем не менее, уважаемый лэр Тород, – мило улыбнулся мужчина, одетый в темно-синие одежды, – эти двое имеют Дар. А значит, мы должны проявить к ним необходимое внимание.

– Но раз уж они братья – а они братья, по их физиономиям вижу, то я думаю, что можно совместить две церемонии в одну, – решил вельможа, вставляя себе в глазницу шикарный монокль на золотой цепочке. – Где их патенты?

Мужчина в темно-синих одеждах указал на два свитка, лежащих перед ним.

– Очень хорошо! – лэр Тород подхватил один из свитков и, грозно взглянув на замерших братьев, заголосил:

– Согласно указу его величества Ритора Четвертогоо об уравнивании прав урожденных дворян с лицами, имеющими Дар магии, по повелению ныне здравствующего его величества Кронтая Первого студиозам Фулосу и… э-э-э… Харосу жалуется дворянское ненаследное достоинство без права земельного владения. Отныне вышерекомые Фулос и… э-э-э… Харос имеют право на титул барона и именование Фулос ад Шейт и… э-э-э… Харос ад Шейт, с ношением холодного оружия, грамоты и баронского перстня с именным символом. Ваши символы, таны?

Вельможа требовательно уставился на братьев. Неизвестно почему, в воображении Фулоса мелькнул образ кролика. Лэр Тород тут же удовлетворенно улыбнулся и кивнул мужчине в темно-синих одеждах. Тот недоуменно поднял брови, но перечить не стал. Перед ним воздух сгустился, и на столе появилось два перстня. Вельможа возложил два свитка и два перстня на поднос и направился к братьям.

– Именем его величества Кронтая Первого, примите эти символы дворянства и с честью пронесите их через всю жизнь, дабы вас с гордостью поминали потомки ваши!

В голове Фулоса неожиданно зазвучал голос:

"Приложите правую руку ладонью к сердцу, склоните голову и скажите: "Принимаю сии знаки и клянусь с честью пронести звание дворянина и быть верным вассалом его величества".

Судя по ошарашенному лицу Хароса, он тоже услышал те же слова. Но делать нечего, братья озвучили эту фразу, каждый по очереди.

– Наденьте перстень на мизинец правой руки и носите его, не снимая, ибо он является показателем вашего дворянского достоинства, – заученно отбарабанил лэр Тород и тяжело вздохнул. – Надеюсь, на сегодня все, тан Горий?

Фулос неверяще рассматривал перстень, на печатке которого красовался самый натуральный кролик. Харос тоже посмотрел на перстень, а потом уставился на брата. Ох, и нехороший это был взгляд!

– Увы! – мило улыбнулся вельможе тан Горий. – Есть еще парочка людей.

– О горе мне, горе! – застонал лэр Тород. – Ну, почему меня угораздило стать управляющим в герцогстве, которое имеет на своей территории Школу? Каждый год одно и то же! Я же потею!

Братья пытались сообразить, что это вырвало их из кроватей и заставило оказаться на крыльце в такую рань?

– Что? – спросил Фулос брата, нервно сжимая рукоять меча и озираясь по сторонам.

– Сам не знаю, – Харос встревоженно посмотрел на брата. – Орки, что ли, напали?

…Бум… Бум, – всколыхнуло воздух ударами колокола.

– Тьфу ты! – сплюнул Фулос. – Это что же? Нас вот так каждый день будить будут?

– Да, второй сержант и то тише "Подъем!" орал, – хмыкнул Харос.

Фулос, что-то сердито бормоча себе под нос, повернулся и зашел в дом, с треском захлопнув за собой дверью.

Харос пожал плечами. И чего это брат так разозлился? Здесь свои правила. Как-то же здесь живут.

– Что-то сегодня колокол прозвучал громче обычного… – услышал Харос разговор пробегавших мимо двоих парней.

– Так первый же день! Он всегда в первый день громче…

Парни скрылись за деревьями. Харос довольно улыбнулся. Если потом будет тише, то это хорошо! Сообщить брату? Нет! Улыбка еще шире раздвинула губы Хароса. Это можно будет сделать и позже. Пусть немного помучается!

Харос заскочил в дом, ухватил полотняное полотенце и наклонился над бадейкой с водой.

– А ничего себе сигнальчик! – бодро заявил он, фыркая в ладони с водой. – Качественно будит!

– И чего бы это я так радовался? – хмуро спросил Фулос, натягивая исподнюю рубаху. – Ты что, хочешь, чтобы тебе вот так каждый день по голове бамкало?

– Зато не спим! – хихикнул Харос. – Завтрак, брат, не проспим!

– Кстати, о завтраке, – оживился Фулос. – Я что-то проголодался. Это нам надо сейчас бежать в столовку?

– Наверное, – кивнул Харос и ехидно заявил: – Ты теперь ни одного завтрака не проспишь, как бывало.

Фулос очень не любил вспоминать эти моменты его службы в учебном полку. После подъема он несколько раз не бежал со строем, а забирался в кладовую, как это бывало в приюте. Там он и дожимал еще некоторое время сном. Результаты были плачевны: пропущенный завтрак и втык от сержанта с последующей пахотой на штрафных работах. Но желание поспать затуманивало утром мозг, и Фулос снова забирался в кладовую. Просьбы брата не делать этого никакого действия не произвели. Понадобилось несколько сеансов усиленной терапии со стороны второго сержанта, чтобы излишняя сонливость не мешала успешному прохождению службы. Потом ни разу Фулос не поддавался искушению, но память в лице ехидного братца постоянно напоминала об этом инциденте.