доставать уже Князя. А с тем пока не так близки.

А с утра вообще к Кире собирался. В коттедж, опять же, надо. Собаку покормить и выгулять. Если места в доме Шаца хватает, где мину на коврик подложить можно даже без повторов, то без еды пёс долго не протянет.

«Это не батю на даче бросать на неделю», — пробурчал внутренний голос.

Но всё это подвинулось вдруг, когда на кухне рыжая женщина появилась. С веснушками и в кофте с высоким воротником. Сидит себе, чай пьёт. Никого не трогает. Только вздыхает волнительно и грудь следом за ней. Вверхн-внии-и-и. Вверх-внии-и-из.

Присмотришься — счастлив человек. Задумаешься — тихий уже же!

Он её, главное, сходу заломал. Повалялся даже. До того им обоим этот процесс увлекательным показался, что фоном и мусорные пакеты у двери не смутили. На них просто не обратили внимания.

Всё дело в шапке. В её капкане. Как снял, так и залив на рыжие локоны. Вьются, кудрятся, сердце тревожат. Человек как будто горит, но тихим, медленным огнём.

А он что? Хам, нахал и женононавистник, очевидно же! Требовал чепуху всякую у девушки и нервничать заставлял. А она всё равно довольная как слон. Ни предъяв, ни претензий. Может дело в его модной рубашке и часах на запястье? В рабочем комбезе было бы проще. Да тот на коттедже остался. На стуле висеть. В каждом мужском логове есть стул-вешалка. Даже в самом элитном доме найдётся.

Подумывая о том, Боря вновь и вновь на рыжие волосы залипал. Если мужчин-рыбаков, речников и моряков-матросов русалки в сказках губили, а иные тонули в омуте глаз женских глубоких. То Глобальный на кудряшки мог часами смотреть. Каждый волосок разглядывая.

Вроде поцеловались и будет. Мало ли там, чего естество хочет? Степаныч хоть и сделал телевизор погромче, а меру надо знать. Приличный человек всё-таки, вон и пиджак не вешалке в коридоре без плечиков. Смялся, наверное.

В общем, примирились без договора. На словах решили всё, без ареста и судебных издержек. Так нет же, по глазам видно, что и она продолжения ожидает. А суши покушать или под ручку погулять — сразу и не скажешь.

«Женщина это тебе не кроссворд», — тут же добавил внутренний голос: «Вопросы в ней не прилагаются. Но ответы искать должен. Обязан. Интересно же, бляха-муха!»

Боря и рад гадать. Но какую конкретно. Каждая как красивая обложка книг — привлекает. Фигуром ли, словом, делом. Не суть. Но времени на всех не хватит. Так и листал по паре страниц в день, от одной книге к другой переходя, едва увлекаться начинал.

Не по своей воле, конечно. Но тоже хорошего мало.

«А эта даже — рыжая! Молодая. Без детей. И похоже, без принципов… Но не на кухне же сексом заниматься!», — возмутился внутренний голос: «Да и вообще, ты одной ногой женат. В левой или правой — сам думай. Какую не жалко?».

Боря пытался думать. Мозг немного сбоил, а тело намекало, что зря поцелуй оборвал и обратно за стол усадил. Мог и за ушко прикусить. Хотя бы за краешек мочки. Не говоря уже о том, что засос человеку с высоким воротником поставить — благое дело. И общество порицать не будет, не заметив, и память на три-пять дней.

Целоваться Боря любил. Даже просто так, без повода. Это был как обмен энергиями. И ЗППП меньше, и последствий не так много. Но в какой момент понять, что это единственный человек, с которым отныне хочется целоваться?

Боря вздохнул, понимая, что превращается в человека-косяка. Раньше таким Стасян был, но он все свои промашки жизненные аннигилировал, лбом пули начал ловить. Или принуждать к сдаче в плен одним движением бровей врага вероломного. А он что? Даже на гражданке разобраться не может… мог и подстелить девушке.

Логично, что на ужин с Татьяной накосячил как минимум. Или хотя бы поход в кино теперь с него. Подобрать бы время. Всё равно же целоваться весь сеанс будут, разве что титры увидят. Но ещё прежде цветы стоит подарить, извиниться ещё раз. Тогда точно в полицию не пойдёт.

«Никто и никогда не идёт в участок с букетом пышным», — подтвердил внутренний голос.

А пока Боря составлял план по прощению, попутно фирмы по обогреву прозванивал.

Гудки, гудки, гудки.

Кто-то следовал поговорке «кто раньше встаёт, тому бог подаёт». То есть конкуренты за внимание автопомощников уже проснулись и успели станцевать перед автомобилем все доступные танцы с бубном.

Как следствие, все свободные в городе «прогревальщики» уже по объектам разъехались. И если и берут трубку, то обещания «от двух, до трёх часов, возможно».

«Бизнес идёт, бабки рубят», — снова вздохнул внутренний голос: «А ты чего? Бери и эту выгуливай, чтобы время зря не терять».

Боря и выгуливал. Сначала на улицу сходили, чтобы совместно оценить масштаб трагедии. Потом аккумуляторы сняли на джипе и маленькой пипетке-малолитражке. Домой принесли. Под батарею положили.

Степаныч только робко из комнаты выглянул, когда дверью хлопнули. И снова обратно дверь закрыл. Дело молодое! Телевизор погромче.

— Степаныч, мы тебя не стесняем?

— Да не! Что вы? Я бы тут гантельками бы помахал, — заявил он только. — Но вот беда — делись куда-то. Экспандер поищу на антресолях пока.

— Привезу я тебе гантелей, дело хорошее, — пообещал Боря и снова исчез из жизни наставника «на минуточку».

Прислушался с кухни Степаныч. Снова чайник кипит. Пошло, дело, значит.

А Боря, от чайника руку отодвинув, снова понял, что на рыжый залип. На работе на ржвачину так не залипал, а тут рыжее на женщине как-то иначе себя проявляет. Магия женская. С тонким привкусом духов. Парфюмерия в ход пущена, поражает рецепторы. А ты стоишь дуб дубом и понять ничего не можешь. Влюбляешься молча.

Сантехник моргнул, повторил. Теперь вроде как снова чаи в тепле гоняют, ждут положительного эффекта. Кипятка греть смысла нет. Двери не примёрзли. Но и «прикурить» некого попросить. На площадке только два автомобиля. И оба колом стоят, снегом по самую юбку занесло. А снега только больше и больше. Скоро двери начнёт заметать.

«Не зима, а снежная катастрофа», — подтвердил внутренний голос и намекая на особу на стуле добавил: «Вот бы прямо сейчас пляжный сезон на минутку открылся».

Боря о пляжном сезоне не помышлял. О море даже не думал. Работать надо, а отдыхать уже ближе к пенсии. Но раздумывая о том, как всё успеть за день, он на Татьяну посмотрел и сказал, рассекая тишину неловкости:

— Значит, вы тут в ночи где-то поблизости ночевали?

— Ночевала, Борис, — не стала отрицать та. — Даже выспаться успела. Скучная ночь была… Но вы можете ко мне «на ты» обращаться.

Он кивнул.