веки мне было любопытно и не страшно.

Я выпрямилась и сказала:

– Я тоже буду этому рада.

Это был официальный ответ на неофициальный запрос.

Мы переглянулись, и я сказала:

– Спасибо.

И я умолкла. Я испытала такое облегчение, увидев его, стоящего там, – его, который был моей опорой во время этой напряженной поездки.

– Можно я тебя обниму? – сказала я, чувствуя, как сжимается горло.

Он подошел ко мне, и я прижалась к нему. Моя скула уместилась прямо под его ключицей – будь здесь собаки с их сверхзвуковым слухом, они бы услышали щелчок при нашем соприкосновении.

Он приобнял меня и вздохнул:

– Ты пахнешь, как фруктовый салат.

На это у меня не нашлось остроумного комментария или колкой реплики. Я просто сказала:

– Это Саммер – лето.

– Ну да, лето и солнце.

Я не стала его поправлять, потому что хотелось, чтобы он так про меня думал.

Он наклонился и прошептал:

– Я рад тебя видеть.

И раз уж я была близко к нему, я поцеловала его – это было так же естественно, как запах грейпфрута, витавшего между нами. Я поцеловала его в гладкие прекрасные губы, и, как ни банально это звучит, друзья мои, но мое сердце действительно затрепетало.

Глава 29

Законсервируем его

Что я принялась делать, когда проснулась и вылезла из-под лежащего в моей постели Арахиса? Пихнула Саммер, которая спала рядом, взяла телефон и написала Дрю.

Я: Что ты выяснил?

БДРЮ: Дворик. Лучшее место. И никаких документов.

Я: Да!

Саммер, как всегда, голая, схватила мой халат, висящий на двери.

– Сделай кофе, – сказала она. – Крепкий.

БДРЮ: Рад был повидаться вчера.

Окрыленная, я бросилась на кухню, чтобы показать его сообщение Саммер.

– Пожалуй, сегодня мы воспользуемся одеколоном с лемонграссом. Мы не хотим давать обещаний – пусть он знает, что ты очень заинтересована, но легкой жизни не будет.

Я поцеловала ее в висок.

– Ты чокнутая.

– Шаман Шаманский гордился бы. Сегодня у тебя чистая аура.

Я жестом изобразила, будто взбиваю свой пышный начес, и Саммер сказала:

– Это лишнее. Он и так о-го-го.

Я написала Мэдди:

Через час мы привезем Арахиса к Кэти!

МЭДДИ: Пришли фотки!!! И я по тебе скучаю.

Не удивлюсь, если моя аура пульсировала от восторга.

Я: Я тоже по тебе скучаю.

Я отправила ей целую кучу смайликов: шприц, собаку и красный шлем с белым крестом. Мэдди прислала мне «большой палец вверх».

– Ладно, парни. Давайте пописаем и приведем себя в порядок.

Вернувшись в спальню, я вытащила из-под одеяла недовольного Лося – ночь он провел у меня в ногах. Песик зевнул во всю пасть, после чего одну за другой потянул задние лапки.

– Пошевеливайся, чувак, сегодня у нас важный день.

Юту я обнаружила между подушкой и спинкой кровати. После того как мы с Саммер вымыли собак и я рассказала ей все, я поставила в ванной лоток, и Юта каким-то чудом или недоразумением сделала в него свои делишки.

– Юта – молодец. Мамочка будет тобой гордиться.

Я выгуляла собак, достала из багажника «Приуса» кошачий и собачий корм и не менее тридцати семи раз уронила телефон. Я всех накормила, поставила Арахису инсулин и вымыла Лосю глаза. Восемь утра.

– Пей кофе, – сказала Саммер, подавая мне кружку. – Я хочу принять душ.

Я сделала глоток. Горячая жидкость скользнула по пищеводу, и мой мозг ожил, как огни на столе для пинбола.

Саммер отправилась в ванную, а собаки ходили за мной по пятам. Я посмотрела на мою любимую фотографию: первый день в детском саду, Мэдди и я на корточках, у меня из-под летнего платья видны загорелые колени.

Рядом с этим снимком была фотография Джеффа – его каштановые волосы и глаза точь-в-точь как у Мэдди. Я никогда не убирала его фотографии – мне хотелось, чтобы Мэдди знала отца, пусть даже она никогда его по-настоящему не узнает.

Я прикоснулась к рамке.

– Пришло время с тобой попрощаться, дружище.

Я взяла фотографию и поставила ее на тумбочку в комнате Мэдди. Я прослежу за тем, чтобы она взяла ее с собой в колледж. Его дух не витал вокруг меня, но я надеялась, что он витает вокруг Мэдди. В первом семестре духовный отец может оказаться как нельзя кстати.

Вернувшись в свою комнату, я сняла пижамные штаны, натянула джинсы и сунула ноги в теннисные туфли. Арахис стукнулся головой о мою ногу и обслюнявил мне бедро, а я похлопала его по башке.

Саммер вышла из ванной, завернувшись в белое полотенце и притащив за собой облако пара. Под глазами у нее расплылась черная тушь.

– Если хочешь, надень что-нибудь мое, – предложила я. – Пусть будет велико, зато чистое.

– Я надолго не задержусь.

Она сказала это как человек, которому часто приходилось слышать: «Съемки закончены, освободите площадку».

В начальной школе меня назначили на роль одной из принцесс в постановке «Король и я». Роль была маленькая, совсем без слов. Нужно было просто ходить по сцене среди других персонажей и во время смены декораций перемещать парочку растений. Несмотря на такую крохотную роль, в самом факте того, что я была частью труппы, в которой неделями декламировали одни и те же строки, распевали одни и те же песни, было что-то опьяняющее. Когда все закончилось, ощущение было такое, будто я заново родилась в запутанном социальном мире без команды и сценария.

Я посмотрела на Саммер. Она жила такой жизнью. Недели и месяцы псевдоблизости, тесного сотрудничества с одними и теми же людьми, точно они были семьей. Общие приколы, общие жалобы, общий расклад. И расклад таков – мы не семья, мы не друзья, когда все это закончится, придет время двигаться дальше. Удачи. Как спели NSYNC в альбоме 2000 года: «Пока. Пока. Пока».

– Саммер, оставайся столько, сколько захочешь.

– О нет! – весело сказала она. – Я скоро уберусь отсюда. Сегодня забронирую билеты.

Я знала, насколько трепетной темой была для нее карьера, непредсказуемость шоу-бизнеса, и потому не хотела загонять ее в угол, расспрашивая о подробностях. Вместо этого я сказала:

– Мэдди уехала на все лето. Ты можешь пожить в ее комнате. Или в моей. Где удобно. Я не привыкла быть дома одна.

Саммер стояла, выпрямив спину и внимательно глядя на меня. Я почти видела, как у нее крутятся колесики, оценивая мою искренность или, возможно, прикидывая, в чем моя выгода от этого предложения. Арахис залаял, и она,