Тобиус на минуту задумался, вглядываясь в черную громаду. Его терзали противоречивые чувства – с одной стороны, Путеводная Нить, уже давно о себе не напоминавшая, вдруг натянулась и потянула душу прочь, убеждая объехать Га-нор за семь лиг и никогда не приближаться к нему больше. С другой стороны, живой и любопытный ум кипел от желания посетить памятник древности, осколок великого Грогана, некогда могущественнейшей державы мира. Волшебник очутился на развилке, на которой часто оказывались обладатели Путеводной Нити. Все же следовало не изменять себе и идти туда, куда тянется Нить.

– Будем держаться от этого места пода…

Рядом с белкой Тобиуса стоял некто в синем плаще с капюшоном и всем своим видом давал понять, что стоит он там давно. Но Тобиус его не видел, как не видела его Эмма, и лишь белки беспокойно косились на фигуру в синем.

– Так куда ехать? В низину или…

– На вершину, – ответил неизвестный.

– На вершину, – сдавленно выговорил Тобиус. – На… не верю, что делаю это… Я не хочу…

– На вершину, – повторил неизвестный.

– …На вершину… Но мы осмотрим Га-нор! У меня вдосталь боевых заклинаний, так что если наткнемся на гнездо пасатукш или логово хобгоблинов… Эмма, я впервые отказываюсь от Путеводной Нити.

– Мм, ну, с почином! – радостно отозвалась стальная дева, направляя свою белку к крепости. – Может быть, мы найдем там сокровища?

– Может быть, может… – Тобиус нервным движением отер лоб и сглотнул. В горле у него пересохло.

Фигура в синем плаще провожала путников взглядом пустоты, заполнявшей капюшон, пока они не скрылись за деревьями. Ни в памяти мага, ни в голове морфа ее присутствие не оставило никакого памятного следа.

Чем выше они взбирались по холму, тем меньше волшебник был доволен своим внезапным решением. Га-нор приближался, и чувство тревоги крепло в душе Тобиуса, подбивая его развернуться и скакать прочь. Полуприкрыв глаза, маг пытался пронзить пространство ментальными «щупальцами» и дотянуться до источника раздражения, до чего-то неприятного, находившегося внутри заброшенной цитадели. Получалось слабо – перед внутренним взором предстало нечто похожее на ворочающийся кокон, невнятное, скользкое и томящееся, какое-то темное… Не получилось воспринять все в деталях, перенапряжение отдалось сильной болью в висках, и ментальные «щупальца» рассеялись. Обычно чувства магического восприятия мира у Тобиуса были обострены, он видел сокрытое от простых глаз более ясно, чем большинство волшебников, и совсем не прилагая усилий, однако в этот раз он не смог понять сути грядущего.

Белкам было неспокойно, и Тобиус наложил на них контролирующие чары, чтобы грызуны не дали деру. Он уже утвердился в мысли о том, что лезет в плохое место, но повернуть назад не смел, потому что… он убеждал себя, что это место лежало сравнительно близко от реки и от Под-Замка. Он должен был разобраться немедля, чтобы потом не пришлось жалеть. Он пытался убедить себя в этом.

На кончиках пальцев волшебника начался зуд – готовые к применению заклинания напоминали о себе. Краем глаза он замечал, насколько темными становились древесные стволы, как здоровые зеленые великаны все больше уступали место больным и искореженным карликам, чьи корни выбивались из земли, белые, узловатые, похожие на разбитые артритом старческие пальцы. Но еще больше неприязни внушали кроны, опутанные множеством слоев паутины. Единственным, что радовало в этом месте, было солнце. Больные растения не тянулись к нему так жадно, и их жалкие ветви не закрывали спасительного яркого света, дарящего тепло, хотя от воцарившейся округ тишины все равно бил озноб.

Га-нор был очень большой крепостью, огромной по нынешним меркам. Его оборонительные сооружения, башни-великаны, толстые стены с бартизанами и неприступные когда-то бастионы производили довлеющее впечатление. Га-нор был чужд этому лесу, с которым сожительствовал еще с прошлой эпохи. Его камни пыталась штурмовать зелень, по ним стелились мхи и лишайники, но крепость держалась, исполняя свой больше никому не нужный долг. Растения действительно плохо приживались на Га-норе, они чернели, гнили, погибали, не сумев достаточно глубоко вонзить корни в его плоть и раскрошить камень.

Белок оставили перед порталом врат главного барбакана, который сам по себе являлся небольшой крепостью. Тобиус уложил их в магический сон и укрыл маскировочными чарами, после чего, в сопровождении Эммы и нескольких светящихся мотыльков, прошел дальше. Они оказались в захабе – длинном каменном коридоре, соединявшем внешние ворота крепости с внутренними. В потолке и стенах при свете мотыльков виднелись дыры-убийцы, через которые защитники могли бы расстреливать штурмующих из луков и арбалетов, забрасывать камнями и боевыми заклинаниями, прорвись те сквозь внешние ворота. Правда, ворот-то как раз уже и не было. Сгнили, опали трухой и ржавчиной вместе с герсой[20]. Вокруг было грязно, и дурно пахло. Ветер успел нанести в захаб немыслимое количество листвы, которая благополучно прела и гнила из десятилетия в десятилетие, предоставляя питательную среду обитания для плесени и грибов.

Путники вышли из захаба в первый внешний двор, отгороженный от прочих частей крепости собственными стенами. Каждый сегмент из нескольких цепей обороны Га-нора имел относительную самостоятельность, каждая башня, каждый бастион и сам донжон – громадная полуразрушенная цитадель в сердце Га-нора – когда-то могли защищаться самостоятельно в случае падения внешних укреплений. Подобные замки строились для принятия удара Дикой Ватаги, которая сметала более мелкие оборонительные сооружения играючи. Но Дикие Ватаги прекратили являться в Вестеррайх, а Дикая земля сама придвинулась, и держать на окраинах империи мощные гарнизоны стало слишком дорого и нецелесообразно, отчего гроганцы покидали их и строили менее громадные крепости все дальше и дальше. Кто знает, сколько еще таких исполинов, как Га-нор, утеряно в вековечных лесах!

Отказавшись от идеи разделиться, они вдвоем отправились исследовать крепость. Все двери и решетки давно проиграли в битве со временем, местами даже камни раскрошились, став пылью и щебнем, усыпав труп крепости обломками башен и стен, битой черепицей, древесной трухой. Все это частично утопало в нанесенной ветром земле и гнилой растительности. Проникнуть сквозь опустевшие проемы дверей можно было в любую часть Га-нора, но простота оставалась кажущейся, поскольку многие лестницы давным-давно обвалились, местами прохудились крыши, рухнули полы, внутренние помещения в различных флигелях оказывались доступны дождям, ветрам и палящему солнцу; многие подвалы оказались затоплены.

– Здесь поместилось бы десять наших замков.

Эмма стояла на каменном подоконнике пустого оконного проема и смотрела на леса с огромной высоты. Кроны деревьев-великанов расстилались внизу бугристым ковром, неоднородно зеленым, волнующимся на ветру и беспрестанно шелестящим.

– Слезь, камни могут быть расшатанными, сверзишься вниз – и я не смогу тебя поймать.

– Я верю в твои способности, учитель, – хихикнула Эмма, грациозно спрыгнула и медленно пошла по зале, которую они обследовали.