Машина Мурого хоть и выглядела потрепанной, но технически была вполне исправна. Более того, я бы сказал, что какой-то толковый механик неплохо поработал над ее внутренностями, поскольку старенький седан оказался весьма шустрым и приемистым. Второе мне было только на руку, с такими характеристиками я не потеряю контроль над машиной до самого ее столкновения.

Так и вышло. Седан быстро набрал скорость, послушно вильнул и с жутким грохотом впилился в бетонный отбойник. Скрежет, потоки искр и кувыркающаяся машина, в очередной раз перевернувшись через крышу, замерла в какой-то сотне метров от блокпоста, из которого уже высыпали вооруженные люди. «Обмахнув» напоследок искореженную груду железа потоком своего внимания, я убедился, что живых внутри нет, и… растворился в темноте.

До дома Аглаи я добрался, кажется, на одних морально-волевых. Моих сил еще хватило, чтобы вновь накрыть площадку перед подъездом коридором иллюзии, но больше… увы. Кажется, в этот момент я бы даже перышко телекинезом не поднял бы. Вымотался до предела.

Прошлепав через коридор и гостиную, я сонно пожелал сидящей на стуле Аглае спокойной ночи, завалился в «свою» спальню и, кое-как раздевшись, рухнул на кровать. Думал, усну, едва голова коснется подушки, но не вышло. От усталости и перенапряжения я, словно в начале тренировок с Бийскими, схватил «вертолет». Пространство вокруг кружилось и плыло, а в голове приливной волной накатывала боль. Поняв, что уснуть в таком состоянии не смогу, я занялся дыхательной гимнастикой. По моему прежнему опыту, это должно помочь.

Помогло. Уже через пять минут главный признак недавнего перенапряжения – холод, хватавший конечности ледяными зубами, отступил, а следом за ним и головная боль растворилась в небытие. Окружающий мир угомонился, перестав водить хороводы вокруг моего уставшего тела, и я спокойно погрузился в дрему.

Насколько плохим был вечер, настолько же прекрасно было утро. Прекрасно и, что уж скрывать, куда приятнее. А что? Тепло, хорошо, куда-то в ухо уютно сопит красивая девушка, доверчиво прижавшаяся к моему боку соблазнительными изгибами тела… Рай!

Был. Пока она не проснулась от того, что я, отлежав руку, попытался повернуться. Аглая открыла глаза, сонно похлопала ресницами и, увидев мое лицо в считанных сантиметрах от своего, запунцовев… испарилась из кровати, будто ее и не было. Эх, а счастье было так возможно… и так возможно, и вот так[10]. М-да, а девчонка-то вчера перенервничала, иначе и не подумала бы лезть ко мне под одеяло в поисках защиты.

Разговор с Аглаей за завтраком не задался. Девушка откровенно стеснялась наших утренних обнимашек и, то и дело краснея, старательно отводила глаза. В общем, на контакт не шла, совсем. Правда, когда с завтраком было покончено и она убедилась, что я не собираюсь шутить на так смущающую ее тему, Аглая немного успокоилась.

– Как прошло… ну, вчера? – тихо спросила она, крутя в руках большую чашку умопомрачительно пахнущего кофе.

– Хуже, чем могло бы, – вздохнул я. Кажется, пришло время лгать.

– Что? Как? – встрепенулась девушка. – Они сбежали?

– Нет, не сбежали, – покачал я головой. – Хотя и пытались. Это я от них сбежал.

– Значит, теперь… они могут вернуться? – побледнев, пробормотала она.

– На твоем месте я бы на это не рассчитывал. – Я хмыкнул. – Разве что они найдут способ явиться к нам с того света.

– Не… с того света? Они мертвы?

– Я решил отвезти их в комендатуру на машине Мурого, – кивнув, произнес я. – По дороге этот здоровяк пришел в себя и не нашел ничего лучше, как попытаться придушить меня. Идиот, пытаться убить водителя на скорости под восемьдесят верст в час!

– И? – прошептала Аглая.

– Мне удалось выпрыгнуть из машины, а Мурый, очевидно, не успел перехватить управление. В общем, седан вильнул в сторону, впилился в бетонный отбойник и закувыркался по Платовскому спуску. Машина всмятку, выживших нет. Я проверил ментально. – Договорив, я залпом допил свой кофе и поставил кружку на стол.

– И что теперь будет? – проговорила девушка, глядя куда-то в окно.

– Ничего. – Пожал я плечами. – Твоя проблема решена. Живи спокойно.

– Я? Да. А ты? – неожиданно вскинулась Аглая. – Ведь если будет следствие, тебя могут обвинить в убийстве! Пусть ты его не совершал, и все это лишь жуткое стечение обстоятельств, но…

– Вот за это не переживай. Меня там и близко не было. Единственную камеру, что могла засечь меня рядом с этими тремя уродами, я заморочил, перед тем как затащить их в машину. Так что у службы, охраняющей ваш дом, есть лишь запись, на которой трое уголовников садятся в седан и уезжают прочь.

– А… зачем? – начала было Аглая, но тут же перебила сама себя: – То есть ты не подумай ничего такого, но… в комендатуре тебе все равно пришлось бы «засветиться». Разве нет?

– Я хотел сдать их анонимно. Подкинуть на порог комендатуры с пояснительным письмом и картой памяти с записью допроса. А потом уйти незамеченным. При проверке же мое участие в деле могло всплыть. И зачем мне лишние проблемы? – «признался» я, выкладывая на стол ту самую карточку.

– Но почему…

– Потому что в противном случае меня не только задержали бы как минимум на пару дней, но и вернули бы попечителям. Поверь, я сбегал от них не из-за детской обиды. Были причины, и возвращаться обратно под их теплое крылышко мне совершенно не хочется, – пробурчал я, мысленно извиняясь перед Бийскими. – В общем, будет лучше, если о моем участии во вчерашних событиях никто не узнает… да и не было ничего. Ведь так?

– Так. Не было ничего. – Аглая вдруг облегченно улыбнулась, выпрямилась, будто сбросив с плеч тяжелый груз, и, в один миг оказавшись рядом, неожиданно поцеловала меня в щеку. – Спасибо, Ерофей!

– Есть, Ольгерд! – Рев капитана Орвара, казалось, заставил задрожать зерком Барна. – Сработал флажок! Засекли мы этого чертова бегунка.

От этих слов подручный Ростопчина моментально проснулся. Ушла из головы утренняя сонная муть, а взгляд тут же стал осмысленным и острым. Впрочем, ввиду отключенной видеосвязи, увидеть эту метаморфозу его собеседник не мог.

– Где? – выдохнул Барн.

– В Новочеркасске, – ответил капитан. – Приехал вчера, сегодня взял билет на «сотник» до Ростова.

– До Ростова? Зачем? – не понял Ольгерд.

– Там аэровокзал, – пояснил Орвар. – Понятно, что куда бы он ни собирался бежать, из области проще уйти «скатом»[11]. В воздухе-то точно никаких патрулей нет… да и пробок тоже.