— Вопросы будут?

У спецов вопросов не возникло. Хотел что-то спросить Лебеденко, но сдержался, поняв – не время!

Вьюжин подвел итог совещания:

— Сейчас Мамаеву с подчиненными заняться Флинтом. Буракову готовить своих ребят к переброске в Афган, я к Шаповалову. Да, чуть не забыл…

Майор повернулся к командиру первой боевой двойки:

— Стас! Во время беседы с Флинтом к вам явится медик, он сделает укол наемнику. Не мешай ему!

Мамаев спросил:

— Могу узнать, что за укол?

— Яд! «Укус гюрзы»! Мы не можем полагаться на слово Флинта, поэтому будем держать его на поводке.

— Но он же через тридцать часов загнется, Игорь?

— Загнулся бы, если бы не сыворотка. После инъекции медик передаст тебе колбу с противоядием, открывающимся изнутри по импульсу спецсредства. Оно программируется. Ну, ты знаешь эти колбы?

— Знаю!

— Так вот, как обо всем договоришься с Хартом, вместе с ним запрограммируешь открытие колбы через двадцать четыре часа. Через сутки.

Капитан кивнул:

— Все ясно!

— А ясно – расходимся! До построения, время и место которого я определю дополнительно. Вперед!

Офицеры «Стрелы» покинули и номер Вьюжина, и особую офицерскую гостиницу. Направились к гарнизонной гауптвахте.

Лебеденко, прикуривая сигарету на ходу, проговорил:

— Слушай, Стас, я так и не въехал, а о чем мы должны договориться с подонком Флинтом? По-моему, начальство уже отработало его, раз он повелся на сотрудничество с нами?

— Мы должны, Андрюша, обсудить с ним или, точнее сказать, скоординировать предстоящие действия. Понятно, что на этапе выхода в Бутар, захвата БТР, а затем и вертолета мы его задействовать не можем. Так что это предстоит делать нам с тобой! Кстати, ты еще не забыл, как управлять вертолетом?

Лебеденко отмахнулся:

— «Вертушка» ерунда. И поднимемся и приземлимся, где надо. И технику позаимствуем у соседей без проблем. Я хочу знать, что конкретно мы должны скоординировать с наемником?

— А вот об этом узнаешь из моей с ним беседы.

— Короче, с Флинтом базаришь ты, а мы обозначаем присутствие, так?

— Если угодно, то так.

— Да, мутняк! Но ладно, ты начальство, тебе видней!

— Вот именно!

За разговором спецы подошли к гауптвахте.

Их встретил старший лейтенант, офицер вновь заступившего караула. Встретил у калитки ограждения караульного помещения, поздоровался:

— Добрый вечер! Вы от генерала Шаповалова?

Мамаев подтвердил:

— Да, мы от Шаповалова, нам нужен арестант, доставленный спецназом.

— Я в курсе. Но попрошу предъявить документы!

Лебеденко вышел вперед:

— Ты чего, старлей? Какие тебе, на хер, документы?

Мамаев отстранил подчиненного:

— Остынь, Лебедь. – И повернулся к начкару: – В чем дело, старший лейтенант?

Начальник караула спокойно ответил:

— Ни в чем! Я обязан убедиться, что пропускаю на гауптвахту именно тех лиц, которых должен пропустить согласно полученному мной приказу вышестоящего командования.

Лебеденко воскликнул:

— Во выдал! Молодой, да ранний, видно! Ты нормально разговаривать можешь? Или от постоянного общения с уставами у тебя крышу на этой почве снесло?

Мамаев вновь осадил подчиненного:

— Лебедь! Заткнись! Не видишь, перед нами офицер, который и дышит согласно приказу.

Капитан отдал распоряжения своим офицерам:

— Передать начальнику караула удостоверения личности!

И первым вручил старлею свой документ.

Начальник караула, воплощая саму невозмутимость, внимательно ознакомился с корочками, сверил изображения на фотографиях с оригиналами, вернул документы, отойдя в сторону.

— Все в порядке! Можете войти на территорию. Караульный проводит вас к камере содержания арестованного.

Проходя мимо начкара, Лебеденко остановился, спросил у него:

— Как зовут тебя, служивый?

— Александр!

— Давно служишь, Саня?

— Третий год.

— Звание вовремя получил?

— Конечно!

— Ну да, глупый вопрос, таким, как ты, звания не задерживают. Скорей досрочно присваивают!

— Я получил точно в положенный срок!

— Молодец! Вот жена, поди, радовалась?

— Я холост.

— Резонно! Кто ж…

Мамаев окликнул подчиненного:

— Лебедь! Ты чего у калитки застрял?

— Иду!

Похлопав начкара по плечу, Лебеденко сказал:

— Ладно! Служи и дальше в том же духе! Далеко пойдешь, глядишь, до лампасов дослужишься! Но это вряд ли. У нас генералы в войсках хоть и службисты-карьеристы, но все же не до такой степени. Удачи тебе, Саня! Подчиненных не замордуй, поднимаясь по карьерной лестнице, а то и майора не получишь!

Начальник караула, улыбаясь, все так же спокойно ответил:

— Спасибо, товарищ старший лейтенант, за совет, но вас начальник ждет! И вместо того чтобы учить меня жить, лучше исполняйте свои обязанности!

Лебеденко покачал головой:

— Ну, Саня! Дай бог тебе на войну не попасть! Там таких, как ты, ой как не любят. Ни свои, ни чужие!

Мамаев крикнул:

— Лебедь! Ты чего, команды не слышал?

— Иду! Чего орать-то?

Лебеденко, оглядываясь на начкара, догнал капитана с Дубовым.

— Видали это чмо? И как только такого мудака сюда служить отправили? Ему место в рембате, каким-нибудь помощником начальника штаба!

Неожиданно караульный, сержант-контрактник, встал на защиту своего командира:

— Напрасно вы так о нем! Хороший офицер! В Чечне дважды был, ранения там получал, орден Мужества имеет. Солдаты его уважают, командование тоже.

Лебеденко искренне удивился:

— Воевал, говоришь? Никогда не подумал бы. А чего ж он тогда мозги нам сношал, ведь знал, что мы те, кто должен был прийти?

— Устав блюдет! Без этого нельзя. Он строгий, поэтому в подразделении порядок. Но дурь не гонит. Строгий, но справедливый. За солдат горой стоит, если что. А насчет жены… Был он женат. Умерла быстро. После этого он и подал рапорт в Чечню. Здесь есть кто с ним служил там. Говорят, первое время смерти искал наш лейтенант. От пули не прятался. Потом успокоился, но всегда просил его на самые опасные участки направить. Однажды пулю снайпера и поймал. Но опять в строй вернулся, хотя мог и комиссоваться!