Мирех присел на стул, где недавно сидела Глория. На его лице промелькнуло что-то наподобие улыбки:

— Я не хотел причинять вам боль и избивать вас приказа не давал. Люди, которые это сделали, сурово наказаны. Я привел врачей, они займутся вашим лечением.

После этого Мирех быстро вышел.

Над Гелланом склонились трое. Они осторожно перевернули его на спину, долго осматривали, слушали сердце, дыхание и молча переглядывались между собой.

«Судя по их рожам, — подумал Эдвард, — отмолотили меня прилично. Били больше, чем могли, но меньше, чем хотели. Одна эта скотина Мирех чего стоит! Он, по-моему, готов меня живьем сожрать. Ну ничего, если Господь сохранит мне жизнь, то, клянусь, я рассчитаюсь с этим ублюдком».

Ему сделали несколько уколов, и Эдвард, не дождавшись ухода врачей, сразу же уснул, а когда пришел в себя, то уже наступил следующий день и он чувствовал себя лучше. Очень хотелось пить. И тут, словно по взмаху волшебной палочки, в палату вошел молодой парень, он осторожно толкал перед собой небольшой столик на колесиках. На нем стоял прозрачный кувшин с водой и какие-то миски, тарелки. Но внимание Эдварда сосредоточилось на кувшине, и он протяжно произнес:

— Пи-и-ть!!!

— Одну минутку, сэр, — на. английском языке ответил парень и поспешно налил в широкий низкий бокал воды. Он помог Геллану чуть приподняться, и Эдвард жадно осушил бокал.

— Сэр, вам надо поесть. Давайте я вам помогу устроиться поудобнее и покормлю вас.

Геллан не сопротивлялся. С помощью парня он приподнялся, упершись спиной в подушку, и осторожно прикоснулся разбитыми губами к ложке. Это был негорячий бульон. Осторожно проглотил одну, затем вторую… третью ложку.

Болели губы, десны, во рту было противно, но он заставил себя поесть и медленно откинулся на подушку:

— Спасибо. Хватит.

— Да, сэр.

Парень пододвинул к изголовью стул, поставил на него кувшин с водой и бокал:

— Отдыхайте, сэр, — и медленно повез впереди себя столик к дверям.

На глаза Геллана опустился туман. Трудно было сказать, то ли он впал в беспамятство, то ли уснул. Даже во сне Эдвард чувствовал, как его тело постепенно наполняется силой, сердце уже не частило, дыхание стало ровным.

В этот момент и появился Адамс. Он чуть отодвинул от кровати стул, снял с него кувшин с бокалом и сел. Эдвард беспокойно заворочался, застонал и открыл глаза. Хотя в комнате было уже темно, он сразу же увидел гостя.

— Привет, Адамс. Давно я тебя не видел…

Эдвард хотел спросить, не болел ли Адамс, но вовремя спохватился: спрашивать у мертвеца о здоровье — это все равно, что спать с женщиной через стекло.

— Я приходил к тебе, но не стал беспокоить. Видел, что тебе тяжело.

— Да, я помню, как ты меня предупреждал, но такой уж я человек. Хочу идти дорогой, которую определил мне Господь… Хотя, не скрою, иногда я вынужден метаться в поисках выхода. Судьба столкнула меня с этой стервой, я здорово ошибся… и вот расплата. Не знаю, как теперь выбраться из этого дерьма.

Геллан говорил быстро, тяжело дыша, а сам ловил себя на мысли, что он рад видеть Адамса, он верил ему и воспринимал как живую, реально существующую личность.

— Ты все равно оказался бы в их руках, так что можешь не очень винить ее. Просто ты идешь по предназначенному тебе пути. И когда я предупреждал тебя не связываться с ней, то имел в виду только то, чтобы ты не терзал себя ее изменой. Повторяю: был бы ты с ней знаком или нет, все равно оказался бы в их руках.

Лицо Адамса подсвечивалось. Вокруг его головы Геллан ясно видел какой-то неяркий, но хорошо освещающий лицо свет. Чуть повернувшись на левый бок, отмечая, что боли совсем не чувствует, Эдвард спросил:

— Адамс, что мне делать?

Не слыша ответа, повторил вопрос. Ему показалось, что Адамс улыбается. От этого в его глазницах образовалась черная пустота, зубы выглядели редкими, желтыми, черты лица заострились, кожа казалась мертвенно-бледной.

«Точно, как у мертвеца рожа, — подумал Эдвард и почувствовал, как к нему подкрадывается страх. — Что ему стоит схватить меня, беззащитного, за горло и придушить!»

Чтобы как-то прогнать эту мысль, Эдвард сказал:

— Я видел сон. Мы летим с тобой в безвоздушном пространстве. Вдруг появляется твоя жена. Она берет меня за руку и тянет куда-то вверх.

— А слышал ли ты музыку?

— Да, да, ты прав. Я слышал какую-то мелодичную, приятную музыку. Кажется, мы даже плыли в такт ей. Я спросил у твоей жены: «Куда ты меня тянешь?» Она ответила: «Быстрее, быстрее летим! Тебе будет хорошо и легко. Ты будешь с нами». И вдруг я снова увидел тебя. Ты вырвал у нее мою руку и сильно толкнул меня вниз, в темноту. Я долго летел, кувыркаясь, в кромешной тьме, потом неожиданно увидел какое-то сияние, и мое сознание провалилось. Что бы это значило, Адамс?

Лицо Адамса приобрело менее пугающий вид, и Эдвард услышал ответ:

— Это был не сон, Эдвард. Я решил, что тебе еще рано уходить из этой жизни, и отправил тебя обратно, — и Адамс неожиданно спросил: — Тебе сейчас стало легче?

— Да, действительно, мне намного легче. Черт возьми! Совсем недавно я не мог даже пошевелиться, а сейчас запросто ворочаюсь с бока на бок и боли почти не чувствую.

— Я постарался облегчить твои страдания.

— Когда ты уйдешь, боль возвратится ко мне?

— Да, ты еще будешь ее чувствовать, но не в такой степени, как это было.

— Адамс, ты не ответил на мой вопрос, что мне предпринять?

— У тебя все пойдет своим путем. Вскоре тебя увезут из этой страны. Ты окажешься в логове своих врагов. Тебе на роду написано спасти мир от катастрофы, но я не уверен, что ты исполнишь свое предназначение.

— Почему ты так считаешь?

— Ты непостоянен и часто поступаешь не так, как надо. Я еще раз напомню тебе однажды сказанное мной. Дружи с русскими. Прощай!

Адамс поднялся, пододвинул стул к кровати, налил в бокал воды, поставил его вместе с кувшином на стул и, не говоря ни слова, направился к двери.

Эдвард воскликнул:

— Адамс, подожди!

Но Адамс не отвечал, а перед самой дверью растворился в воздухе.

— Ну вот, — горько пробормотал Геллан, — как всегда смылся с глаз, когда хочется с ним поговорить.

Эдвард чувствовал легкую усталость, боль ослабла и уже действительно беспокоила его гораздо меньше. Он решил поспать, но тут в комнату неожиданно вошел Мирех. Остановился у ног, как раз напротив Геллана, которому хорошо было видно его лицо: злое, изрезанное морщинами, с темными глазами:

— Я только что получил от своего шефа приказ доставить вас к нему. Я просил у него несколько дней отсрочки, чтобы дать вам возможность подлечиться, но он потребовал вылетать сегодня же. Пока отдыхайте, через два часа я приду за вами, и мы поедем в аэропорт.