Меня на такие фокусы не купишь. Я вам ничего не скажу.

Турецкий потер пальцами ноющие виски.

— Ох, — вздохнул он, морщась от боли, — как же вы мне надоели, Пивоваров. Ладно. Видать, вам и впрямь нужно отдохнуть.

Турецкий снял телефон и вызвал охранников, а когда те вошли, коротко скомандовал:

— В Бутырку его.

Отправив Пивоварова в СИЗО, Александр Борисович сделал себе кофе, откинулся на спинку кресла, вытряхнул из пачки последнюю сигарету и с удовольствием закурил.

Скрипнула дверь, и в образовавшийся проем заглянул Меркулов:

— Саня, можно к тебе?

— Разве я могу отказать боссу?

Меркулов вошел в кабинет и уселся на стул напротив Турецкого.

— Кофе хочешь? — спросил Турецкий.

— Нет. Я только что выпил две чашки.

— Боишься за сердце?

— Боюсь, Саня, боюсь. Это ваше похищение меня чуть не доконало.

Турецкий с юмором посмотрел на Меркулова:

— Вот уж не думал, Костя, что ты такой впечатлительный.

— А я не думал, что ты такой свинтус. Какого черта ты мне с самого начала все не рассказал? Одна голова хороша, а две лучше. Вместе что-нибудь и придумали бы.

— Ну, во-первых, Константин Дмитриевич, я не мог рисковать. А во-вторых, все закончилось не так уж плохо. Мы с Ириной живы, мерзавцы пойманы. Так что и с одной головой тоже можно выпутаться из сложной ситуации. Тем более когда под рукой есть ребята из «Глории».

— Ну да, — со скептической улыбкой ответил Меркулов. — Только на эту голову теперь и посмотреть страшно. А с твоими ребятами я еще поговорю. Не думаю, чтобы им понравилось то, что я собираюсь им сказать. Ну ладно, давай рассказывай. Что это за тип?

Турецкий глотнул свежесваренного кофе и только потом заговорил:

— В общем, настоящее имя этого бледного типа — Григорий Стальевич Пивоваров. Он возглавляет частное детективно-охранное агентство «Витязь».

— Привет Денису Грязнову, — усмехнулся Меркулов.

— Да, что-то вроде «Глории», — кивнул Турецкий. — Но только на первый взгляд. Насколько я понимаю, агентство занимается… вернее, занималось выполнением секретных заказов группы высокопоставленных лиц.

— Что за лица? Шаховской?

— На этот счет Пивоваров ничего нам пока не сказал. Да это и не важно. На Шаховского у нас и так уже целое досье. А зная о связях Шаховского, логично предположить, что в «группу высокопоставленных лиц» входили также премьер-министр Лобанов, министр печати Полянин и члены коллегии его министерства. Все они тридцать лет назад были членами «Университетского проспекта» и поддерживают дружбу до сих пор. Помнишь, ты мне рассказывал?

— Помню, — кивнул Меркулов. — Что еще?

Турецкий пожал плечами:

— Да практически все. Пивоваров решил идти в отказку. Вероятно, надеется, что хозяева вытащат его из камеры.

— Ну это вряд ли. Слава богу, в нашей стране за похищение людей дают приличный срок.

— Что верно, то верно, — согласился Турецкий. — Однако этот срок не так страшен, как срок за убийство. Я думаю, это он, Пивоваров, организовал аварию, в которой погиб Владимир Дементьев. Это он организовал покушение на Данилова. И он же отправил подполковника на дно Москвы-реки. Но, к сожалению, товарищ генерал, у нас с вами нет ни улик, ни доказательств.

Меркулов вздохнул и покачал головой:

— Н-да… Взяли парня с поличным, а толку почти никакого.

Турецкий жестко сощурился:

— У нас есть записи, и мы в любом случае припрем этих ублюдков к стенке. Что фээсбэшники?

— Молчат. Как воды в рот набрали. Ты ведь знаешь, эти господа никогда не признаются в своих проколах.

— Это точно. А что с операцией, в которую был вовлечен Кожухов?

— Информация засекречена.

— Черт! — выругался Турецкий. — Ну как прикажете работать в таких условиях?!

— Кстати, насчет работы. — Меркулов нахмурил лоб: — Нужно торопиться, Саня. Теперь ты можешь прижать этих мерзавцев, но нужно торопиться. Они сделают все, чтобы дело было закрыто. Я буду тянуть столько, сколько могу, но… Я не исключаю, что крайним останется Богачев. Мотив у него есть. Правда, смехотворный, но для закрытия дела вполне сгодится.

Турецкий нервно поиграл желваками:

— Значит, рапортуем о том, что Богачев убил Кожухова из личной мести? Но ведь это полный маразм!

Меркулов ничего не ответил. Некоторое время он сидел молча, потом протянул руку и сказал:

— Дай сигарету!

— Нету, — отозвался Турецкий.

Меркулов обиженно поджал губы.

— Да нет, Костя, ей-богу, нету, — поспешил заверить друга Турецкий. — Могу пачку показать. Все выкурил.

— Вот так мы и работаем, — хмуро резюмировал Меркулов. — Ни улик, ни свидетелей, ни доказательств, ни сигарет…

В дверь тихо постучали.

— Да! — громко отозвался Турецкий.

Дверь приоткрылась. На этот раз в дверном проеме показалась совсем юная женская головка.

— Можно войти? — спросила головка.

— Входите! — хором откликнулись мужчины.

Турецкий сурово посмотрел на Меркулова. Тот виновато пожал плечами — дескать, извини, не сдержался.

Девушка и впрямь оказалась очень миловидной. Чуть затемненные очки в тонкой позолоченной оправе совсем ее не портили, скорей, наоборот, придавали ей шарм.

— Садитесь, пожалуйста! — пригласил Турецкий и указал на свободный стул.

Девушка поблагодарила и села.

— Если не ошибаюсь, вы — Дарья Матвеевна Кожухова? — спросил Турецкий.

Девушка смущенно улыбнулась и кивнула:

— Да. Я звонила вам сегодня.

— Признаюсь, ваш звонок был очень интригующим, — заметил Турецкий. — Ну, теперь вы мне можете сказать, зачем вам нужно было со мной встретиться?

— Теперь могу. Я бы и по телефону сказала, но… — Она пожала худыми плечиками: — Как-то неудобно было. Я боялась, что вы расцените это как глупую шутку.

Девушка сунула руку в красную лакированную сумочку, такую же лучезарную, как и сама хозяйка, и вынула оттуда маленький конвертик из плотной белой бумаги.

— Вот, — сказала она. — Это отец просил передать вам.

— Как это — просил? — удивился Турецкий. — Когда просил?

Девушка виновато улыбнулась:

— Понимаю, как вы удивлены, Александр Борисович. Я и сама страшно удивилась, когда получила письмо от отца. Само письмо я не принесла, потому что оно очень личное. Но в письме был и этот маленький конвертик. А в конце письма отец написал, чтобы в случае его смерти я передала это письмо вам.