– Его кто-то спугнул, – сказала Лада и обратилась к Владу: – Послушайте, Володя, раз так все хорошо закончилось, не могли бы вы вернуть мне мой пистолет?

– Нет, не мог бы, – ответил Влад. – Мне он и самому еще пригодится… Все! Сваливаем отсюда!

Он быстро отстегнул клапан на рюкзаке, развязал тесемки, стягивающие горловину, вытряхнул из него несколько банок консервов и пачек галет и затолкал в рюкзак сундучок. Затянув тесемки, он закинул лямки на плечи и первым пошел вниз.

Когда мы спустились к реке, стемнело уже настолько, что мы едва смогли различить темные контуры байдарок, лежащих посреди песчаного островка. Мы с Владом столкнули их в воду. Слабое течение сразу же подхватило байдарки и понесло в сторону озера. Они беззвучно удалялись от нас в темноту, постепенно сливаясь с ней.

Влад командовал жестами. У всех пропала охота говорить. Мы разобрали вещи и едва ступили в воду, чтобы выйти на противоположный берег, как вновь услышали этот леденящий кровь звериный рев. На этот раз он прозвучал намного отчетливее и сильнее. Лада невольно прижалась ко мне. Я зачем-то провел ладонью по своим карманам, словно еще надеялся отыскать «регент». Анна подобрала с песка палку, а батюшка достал из-за пазухи нательный крестик и зажал его в кулаке.

Мы вышли на берег и вновь замерли, прислушиваясь. Внезапно совсем рядом с нами раздалось жуткое рычание. Стая ворон, шумно хлопая крыльями, взметнулась в ночное небо, оглашая ущелье истерическим карканьем. Нам на головы посыпалась известковая крошка. Рев повторился, не оставляя нам никаких сомнений в намерениях медведя. Это был воинственный рев хищника, идущего убивать.

Влад, как по команде «старт», кинулся к скале и весьма ловко стал подниматься наверх. Я подтолкнул Анну с Ладой, подсадил их, отправляя вслед за Владом. Батюшка обошелся без моей помощи и достаточно ловко добрался до первого карниза.

Мы поднимались на ощупь, но скала была вполне преодолимой, тем более что многочисленные деревья прекрасно справлялись с ролью перил. Мы сваливали на головы медведям, если эти ночные убийцы надумали преследовать нас, камни и сухие ветки. Грохот стоял неимоверный. Влад, почувствовав себя в безопасности, вспомнил о девушках и, взяв их за руки, быстро затащил на верхний балкон, нависающий над ущельем, как гриб на стволе дерева.

Взобравшись на балкон, мы скинули вещи и упали на мягкую подстилку, свесив головы над краем. Из-за туч изредка выглядывала луна, и тогда мы видели белую ленту реки, разрезанную многочисленными отмелями, изогнутую языками оползней и камнепадов.

Я отчетливо слышал голоса. Звонкий женский голос, дробясь эхом и превращаясь в нестройный хор, обрываясь, притихая и усиливаясь вновь, тянул песню. Мужской голос вплетался отрывистыми и сердитыми фразами, короткими окриками. Голоса приближались, и вскоре я различил две фигуры, движущиеся по кромке берега. Это были Марина и Курахов.

Поведение их было каким-то странным. Марина, как сумасшедшая, как привидение в мертвенных лучах луны, приплясывала, кружилась, подскакивала и, напевая, постепенно удалялась от профессора. А Курахов, отставая от падчерицы, шел медленно, настороженно и время от времени приглушенно выкрикивал:

– Ты напрасно это делаешь!.. Это очень опасно!.. Ты сошла с ума, Мариша!.. Не ходи дальше, мы уже пришли…

На падчерицу эти слова не производили впечатления, и она продолжала пританцовывать, размахивая вокруг себя палкой, пинать ногами камни и оглашать ущелье своим пронзительным криком. Профессор, остановившись рядом с тем местом, где час назад стояли наши байдарки, скинул с плеч рюкзак и сел на него верхом.

Страшный рев разорвал тишину ночи и заглушил голос Марины. Мы с Владом вскочили на ноги. До нас долетел истошный визг девушки, а следом за ним – ее же дикий хохот. Мы увидели, как рядом с ней выросла гигантская фигура мохнатого чудовища, вставшего на задние лапы. Марина чем-то замахнулась – палкой или камнем – и, продолжая безумно хохотать, побежала к профессору, увлекая чудовище за собой.

Мы с Владом кинулись вниз, съезжая по каменистой тропе то на заднице, то на руках, ломая ветки и скидывая сотни камней. У реки щелкнул выстрел, еще один, а вслед за ним раздался нечеловеческий, ужасный вопль профессора, прерываемый омерзительным хрустом, чавканьем и ревом.

– Быстрее! – кричал я, подталкивая Влада, который запутался в куртке и никак не мог достать пистолет из-за пояса джинсов. Луна вновь скрылась за тучами, и мы, хлюпая по мелководью ручья, бежали уже наугад, в черноту, готовясь в любой момент к атаке мохнатого людоеда. Выйдя на песок, мы остановились и, стараясь сдержать рвущееся из груди шумное дыхание, прислушались. Где-то на другом берегу реки щелкали камни и раздавалось тяжелое уханье зверя. Влад схватил меня за плечо и куда-то махнул рукой.

– Вот он! Вот он!

И наугад выстрелил в темноту. Потом еще раз. Открыв рты, мы слушали, как тихо журчит река.

– Ушел, – со скрытой радостью произнес Влад. – Жаль, мы его не прикончили.

До нас донесся тихий стон. Мы бросились на верхнюю оконечность песчаной отмели, поросшую кустами, рядом с которыми в последний раз видели профессора, и сразу же наткнулись на рюкзак. Рядом с ним, лежа на боку, корчилась Марина.

Влад чиркнул зажигалкой, и нам представилось ужасное зрелище. Ударом медвежьей лапы у несчастной девушки был так разворочен бок, что сквозь ребра было видно, как сокращается легкое.

Потрясенный страданием девушки, не зная, что делать, я стащил с себя куртку, смял ее и подсунул под голову Марины.

– У тебя есть бинт? – орал Влад. – Нужен бинт! Бегом за ним!

Я уже был готов выполнить приказ, как Марина липкой от крови рукой взяла меня за локоть.

– Не надо, – слабым шепотом произнесла она. – Мне хорошо… Мне приятно… Это ни к чему…

За нашими спинами зашуршала галька. Тяжело дыша, перед Мариной упал на колени батюшка и схватил ее голову в ладони.

– Что?! Что?! – отрывисто спрашивал он, рассматривая ее лицо, гладя по волосам и щекам. Он еще не видел раны. – Где болит?! Где больно?!

– Батюшка! – силясь улыбнуться, прошептала Марина. – Как хорошо, что вы здесь! Поцелуйте меня скорее…

Я отошел. Мне стало муторно. Посвечивая перед собой фонариком, ко мне приблизилась Лада.

– Там, у воды, – сказала она убийственно-спокойным голосом, – лежит Курахов.

– Что с ним? – спросил я равнодушно.

– Он мертв. Медведь разорвал его на части. – Она подняла руку, показывая мне пистолет. – Он дважды выстрелил в медведя, но, видимо, только ранил.

Мы услышали, как простонал батюшка, как он крикнул в небо:

– Господи, что ты делаешь, господи?! Скажи, в чем она провинилась перед тобой?!

К нам подошли Влад с Анной.

– Ужасная смерть, – вздохнул Влад.

– Умерла? – спросил я.

Влад кивнул: