Одного летчика настолько переполнило отвращение к убийственным бомбардировкам Вьетнама, что он отказался продолжать полеты, и его лечили в военных госпиталях как сумасшедшего вплоть до окончательной демобилизации. Пилоты и экипажи самолетов во Вьетнаме заливали смертью и разрушениями всю страну. По сравнению с пехотинцами они совершили гораздо более страшные и жестокие преступления против беспомощных гражданских – их орудиями были напалм, белый фосфор, агент «оранж»[120], противопехотные бомбы, ковровые бомбардировки, от которых содрогалась земля, – но их не осудили, в отличие от тех солдат на земле, кто своими руками совершил военные преступления. Может, после войны кто-то из участвовавших в бомбардировках задумался о том, что они сделали, и мучился совестью; а может, и нет.

Все эти люди выполняли приказы своих начальников. Приказы, напоминающие о нацистской концепции ведения войны: Schreklichkeit, устрашение. Политика устрашения потерпела поражение как в Европе, так и в Юго-Восточной Азии. Помимо непоправимого ущерба, который она нанесла трем азиатским странам, я думаю, она причинила непоправимый ущерб Америке и ее роли в мировой истории.

Американцы во Вьетнаме были оккупантами, одновременно жертвами и мучителями. Жертвами – потому что этих солдат отправили за 15 000 километров от дома, чтобы они участвовали в войне на стороне агрессора – даже если они лишь охраняли склады, перекладывали бумажки, готовили еду. Мучителями – потому что на вьетнамцев они смотрели как на низшую расу, почти нелюдей, гуков, проныр, несомненно, вьетконговцев под прикрытием, полезных лишь в качестве прачек или проституток. Для тех, кто придерживался такой точки зрения, зверства, учиненные в деревнях, не выглядели чем-то противоестественным.

Кажется, что солдаты, которых я видела во Вьетнаме, и американские солдаты, с которыми я познакомилась в Европе во время Второй мировой, родом из двух совершенно разных стран. Возможно, именно этим справедливая война отличается от несправедливой. Ветераны Вьетнама с горечью чувствовали, что их осуждают – за участие в насквозь гнилой войне и за то, что они ее проиграли. Но виноваты не они. Судить следует политиков; именно они открыли дорогу к злу. Никто не задал вопросов, никто не отчитался перед американским народом. Никто не взял на себя ответственность.

После долгих проволочек в Вашингтоне все же появился Мемориал войны во Вьетнаме. Возможно, он был задуман как часть современного приукрашивания вьетнамской войны, но эффект вышел другим. Я видела мемориал только на фотографиях, но много слышала о нем, и мне он кажется вдохновенным и замечательным. Красивая длинная стена из черного камня осуждает войну во Вьетнаме – человек за человеком, имя за именем. Война реальна, потому что эти имена принадлежали реальным людям, которые жили, а теперь мертвы. Я слышала, что люди ходят вдоль стены, читая имена, и плачут. Так и следует делать. Плакать от горя, но также и от гнева. Ради чего умерли эти люди? По какому праву, по какой причине их отправили на смерть? Мемориал войны во Вьетнаме – урок, высеченный в камне: оплакивайте погибших и никогда не оправдывайте войну. Остерегайтесь тех, кто ее прославляет, ибо они снова приведут к злу.

Во Вьетнаме американская армия уничтожила три древние цивилизации. За тысячелетия они пережили все, на что способна история, но не смогли пережить нас, которые ничего о них не знали, не уважали их, а теперь не скорбят по ним.

Вся территория Вьетнама, Камбоджи и Лаоса – военный мемориал. Вьетнамцам так и не удалось подсчитать своих убитых и раненых. Камбоджийцы, подвергшиеся 3500 секретным бомбардировкам, и лаосцы, которым тоже достались бомбы, что мы раздавали, – отдельная категория жертв, их число также неизвестно. Согласно независимым оценкам, погибли два миллиона вьетнамцев и четыре с половиной миллиона получили ранения[121]. Учитывая наше вооружение и отсутствие у них медицинской помощи, среди раненых трагически огромный процент составляют ампутанты, ослепшие и обезображенные напалмом. Значительная доля погибших – солдаты армии Южного Вьетнама, Вьетконга, армии Северного Вьетнама; никто наверняка не скажет, сколько сотен тысяч. Но основную массу жертв среди вьетнамцев все же составляют крестьяне – мужчины чаще старые, чем молодые, женщины всех возрастов, дети, – которые умерли от голода и болезней, погибли в резне, погибли потому, что в тот день их дом оказался на поле боя, погибли потому, что ночная «заградительная» артиллерия расстреливала случайные снаряды над сельской местностью. В основном они погибали под потоками огня и стали, которыми их поливали с неба. Вьетнам – страна маленькая, чуть больше Норвегии. Американские самолеты сбросили на Вьетнам, Северный и Южный, больше тонн бомб, чем было сброшено на всех театрах военных действий всеми военно-воздушными силами во Второй мировой войне.

Мы оставили в Южном Вьетнаме шесть с половиной миллионов обездоленных беженцев, оторванных от земли и традиций своих предков, лишенных домов, куда можно было бы вернуться. Основываясь на официальных цифрах Министерства здравоохранения Южного Вьетнама военного времени (как минимум незавышенных, если не наоборот) и его прогнозах на последующие годы, можно сделать вывод, что мы оставили после себя несчастную армию из примерно 300 000 сирот. Мне неизвестна информация, которая фиксировала бы ситуацию в Северном Вьетнаме, но десять лет массированных бомбардировок должны были причинить сопоставимый ущерб.

Ветераны Вьетнама заслуживают не придуманного для них нового образа, а возмещения ущерба. Компенсации в виде ухода и денег – в соответствии с их потребностями. Наши дни щедры на риторику, но ни на что другое. Позорной новостью стало то, что правительство оставило ветеранов, пострадавших (как и вьетнамцы) от воздействия агента «оранж», в одиночку добиваться компенсации от производителей химикатов. Потребность существует; страна должна этим людям.

Рэмбо как новый образ ветерана Вьетнама был бы просто позорным посмешищем (и, несомненно, для настоящих ветеранов таким и является), если бы американские подростки, посмотрев «Рэмбо-2», не кричали бы «США, США, США!» Но в качестве инструмента политической обработки «Рэмбо» не подходит даже для детей. Более продуманная уловка – показать американских солдат во Вьетнаме как несчастных молодых людей, храбро бившихся в ужасных условиях, чья репутация пострадала лишь из-за нескольких садистов и убийц в их рядах. Для американцев это гораздо более приятный образ самих себя, но он таит в себе опасность: если эти люди – герои, значит, и война героическая. А она не была героической. Это была большая грязная война, совсем как маленькая грязная война, которую до нас вели французы, только страшнее.

Я смотрела фильмы о войне во Вьетнаме, читала книги, и везде сюжет крутится вокруг американцев, а вьетнамцы вместе со всей своей страной – не более чем фон. Этот эгоцентризм подразумевает, что Америка и американцы – главные жертвы войны. Кроме того, во всех этих историях звучит извращенная нотка жалости к себе. Где жалость к вьетнамцам? Где хоть какое-то понимание войны как преступления против крестьянского народа Вьетнама? Никто не заслуживает возмещения ущерба больше, чем вьетнамцы. Мы уничтожали их, хотя они никогда не причиняли нам вреда; и мы не выплатили им репарации, ничего, мы просто ушли.

Мы – самый богатый народ в мире, а они – один из самых бедных, но мы не можем найти в наших сердцах, нашей совести желания им помочь, потому что правительство Вьетнама – коммунистическое. А еще, возможно, потому что они победили. Вьетнамские крестьяне все еще расплачиваются за политические игры сверхдержав. Они перенесли годы мучений, какие мы не в состоянии представить, и сохранили свои лучшие человеческие качества: доброту, достоинство, мужество. Эти люди достойны восхищения. Да что с нами не так, раз мы не видим своего долга перед ними? Неужели мы забыли о человечности?

Мы могли бы сэкономить на новых ядерных ракетах MX[122] с десятью боеголовками (у нас все равно их уже более чем достаточно), передать сэкономленные миллиарды долларов Красному Кресту и попросить его реализовать масштабную программу помощи обнищавшему народу Вьетнама. Выделить деньги – самое малое, что мы можем сделать. Вместо этого с момента окончания войны во Вьетнаме американские правительства с неустанной злобой изматывали вьетнамцев как экономически, так и политически. Таким образом, сначала США загнали Вьетнам в полную зависимость от Советского Союза, а теперь осуждают