В будущем году я определенно приеду в Антиохию, хотя у меня может не остаться времени на Александрию. Без сомнения, ты слышала, что Публий Вентидий нарушил мой приказ, начав войну и выгнав парфян из Сирии? Мне это не понравилось, потому что попахивает спесью. Вместо того чтобы сажать Ирода на трон, он пошел к Самосате, которая, как мне сообщили, закрыла ворота, готовая к осаде. Но этот город наверняка размером с деревню, так что через неделю он сдастся.

Октавия замечательная, хотя иногда мне хочется, чтобы в ней было хоть чуточку несносности ее брата. Есть что-то пугающее в женщине, у которой нет недостатков, а у нее недостатков нет, даю слово. Если бы она хоть иногда жаловалась, я бы лучше думал о ней, ведь я уверен, она думает, что я недостаточно времени провожу с детьми, из которых только трое мои. В таком случае почему это не высказать? Но нет, только не Октавия! Она лишь посмотрит на тебя печальными глазами. Но, несмотря ни на что, я считаю, что мне повезло с женой. Во всем Риме нет женщины желаннее. Мне очень завидуют, даже мои противники.

Пиши мне хоть изредка и сообщай, как у тебя дела и как поживает Цезарион. Аттик поделился со мной своим мнением о нем и о его родстве с Октавианом. Намекнул, что в будущем Октавиану может грозить опасность от него. Не посылай его в Рим, пока я не смогу сопровождать его. Это приказ, и не следуй примеру Вентидия. Твой мальчик слишком похож на Цезаря, чтобы встретить теплый прием со стороны Октавиана. Ему понадобятся союзники в Риме и сильная поддержка.

В конце мая Антоний получил от Октавиана письмо на обычную тему — трудности с Секстом Помпеем и запасы зерна. А еще в этом письме Октавиан умолял Антония немедленно встретиться в Брундизии. Недовольный, в сопровождении только эскадрона германских всадников, Антоний покинул Афины и отправился в Коринф, чтобы оттуда на пароме добраться до Патр. Но перед отъездом он в раздражении выложил все свои обиды Деллию, начиная с недовольства Вентидием.

— Он все еще сидит у Самосаты, тянет с осадой! Прямо-таки второй Цицерон! Весь Рим знал, что он не способен придумать, как поймать лису в курятнике, даже если ловить ее будет Помптин.

— Цицерон? — недоверчиво переспросил Деллий, сбитый с толку. Он был слишком молод, чтобы помнить многое из ранних деяний Цицерона. — Когда же этот великий адвокат вел осаду? Я впервые слышу о его военных подвигах.

— Через десять лет после того, как он побывал консулом, он уехал управлять Сицилией и увяз с осадой на востоке Каппадокии — осаждал сущую деревню под названием Пинденисс. Ему и Помптинию понадобились годы для взятия этого городишки.

— Понимаю, — сказал Деллий, и он действительно кое-что понял, но не про осаду, проводимую самым невоенным консулом Рима. — Мне казалось, Цицерон был хорошим губернатором.

— О да, если тебе нравится человек, который лишил римских деловых людей возможности получать прибыли с провинций. Но дело не в Цицероне, Деллий. Дело в Вентидии. Надеюсь, к тому времени, как я возвращусь со встречи с Октавианом, он разнесет ворота Самосаты и будет считать трофеи.

Антоний отсутствовал не так долго, как ожидал Деллий, но он успел придумать сплетню к тому времени, когда триумвир Востока влетел в афинскую резиденцию в гневе на Октавиана, который не явился на встречу и даже не сообщил почему. К обиде прибавилось и оскорбление, потому что Брундизий снова отказался опустить цепь, загораживающую гавань, и впустить Антония. Вместо того чтобы пойти в другой порт и высадиться там, Антоний развернулся и возвратился в Афины, уязвленный до глубины души.

Деллий слушал его излияния вполуха, он привык к ненависти Антония к Октавиану и уже не обращал на нее внимания. Это был обычный взрыв возмущения, а не одно из длящихся неделю буйств, которые привели бы в ужас даже Гектора. Поэтому Деллий ждал, когда наступит период затишья после криков и неистовства. Выпустив пар, Антоний снова принялся за дела, словно этот взрыв пошел ему на пользу.

В это время большую часть его работы составляло принятие очень важных решений — какие люди будут править во многих царствах и княжествах на Востоке. Это были места, которыми Рим не управлял самолично как провинциями. В частности, Антоний был твердо убежден, что нужны цари-клиенты, а нелишние провинции. Мудрая политика, согласно которой местные правители наследуют право собирать налоги и дани.

Стол его был завален докладами о кандидатах. На каждого кандидата имелось досье, которое предстояло тщательно изучить. Антоний часто запрашивал дополнительную информацию и иногда приказывал тому или иному кандидату явиться в Афины.

Однако вскоре он опять, с тем же недовольством вернулся к теме Самосаты и осады.

— Уже конец июня, а от него ни слова, — зло сказал Антоний. — Вентидий с семью легионами сидит перед городом размером с Арицию или Тибур! Это же позор!

Появился шанс отплатить Вентидию за тот унизительный разговор в Тарсе! И Деллий нанес удар.

— Ты прав, Антоний, это позор. Во всяком случае, судя по тому, что я слышал.

Удивленный Антоний пристально посмотрел на грустное лицо Деллия. Любопытство пересилило раздражение.

— Что ты имеешь в виду, Деллий?

— Что блокада Самосаты Вентидием — это позор. По крайней мере, примерно так выразился мой информатор из шестого легиона в своем последнем письме. Я получил его вчера, удивительно быстро.

— Имя этого легата?

— Извини, Антоний, я не могу назвать его тебе. Я дал слово, что не буду разглашать мой источник информации, — тихо сказал Деллий, опустив глаза. — Мне сообщили это под большим секретом.

— Ты можешь открыть мне причину такого мнения?

— Конечно. Осада Самосаты никуда не приведет, потому что Вентидий получил взятку в тысячу талантов от Антиоха из Коммагены. Если осада продолжится довольно долго, Антиох надеется, что ты прикажешь Вентидию и его легионам собраться и уйти.

Пораженный, Антоний долго молчал. Затем со свистом, сквозь зубы втянул воздух, сжал кулаки.

— Вентидий получил взятку? Вентидий?! Нет! Твоя информация неверна.

Маленькая голова печально закачалась из стороны в сторону, как у змеи.

— Я понимаю твое нежелание слышать плохое о старом товарище по оружию, Антоний, но скажи мне вот что: с чего бы мой друг из шестого легиона стал врать? Какая ему от этого выгода? Более того, оказывается, о взятке знают все легаты в семи легионах. Вентидий не делал из этого секрета. Он сыт Востоком по горло и жаждет вернуться домой, чтобы отметить свой триумф. Ходит также слух, что он подправил бухгалтерские книги, которые послал в казначейство вместе с трофеями всей его кампании. В результате он взял себе еще тысячу талантов из трофеев. Самосата бедный город, и Вентидий знает, что не много получит в случае ее взятия, так зачем вообще ее брать?

Антоний вскочил, крикнул своего управляющего.

— Антоний! Что ты хочешь делать? — бледнея, спросил Деллий.

— Что делает главнокомандующий, когда его заместитель предает его доверие? — резко ответил Антоний.