Начинать заниматься любым новым делом всегда нелегко, и для нас знакомство с частным сыском оказалось настоящей прогулкой по минному полю. На нас выходило много фирм и частных лиц из разных стран, и все заявляли, что достаточно компетентны, чтобы нам помочь. Откуда начинать? Как выбрать? Кому довериться?

В течение четырех лет на нас работали и сыскные агентства разного масштаба и крупные организации. Пока те или иные занимались нашим делом, мы не прекращали искать новые возможности и пути. То, что мы обращались к другой фирме или к другому человеку, не обязательно означает, что мы были недовольны работой предыдущей команды. Просто дело в том, что иногда расследование заходит в тупик, и при отсутствии результатов сыщикам трудно долгое время сохранять изначальный запал. У разных людей разные идеи, и новый человек может продолжить работу в новом, неожиданном направлении. Когда нам кажется, что расследование сбавляет обороты или топчется на месте, мы производим замену или усиливаем команду сыщиков, чтобы поиски велись более эффективно. Однако должна заметить, что подготовка новой команды отнимает очень много времени и энергии. Вводить новых людей в курс дела и настраивать их на определенный темп работы — занятие изнурительное и требующее большого такта.

Наши первые сыщики, испанская группа «Методо 3», начали работать с нами в октябре. В Португалии частный сыск фактически незаконен, поэтому мы решили подыскать фирму с Пиренейского полуострова, знакомую с местной правовой системой, культурой, географией и имеющую разветвленную сеть в регионе. У М3 к тому же были налажены связи с испанской полицией, которая, в свою очередь, тесно сотрудничала с португальской полицией.

Мы предоставили сыщикам все доступные нам материалы по нашему делу, передали им мои дневники и другую информацию, собранную за то время, пока мы составляли бесконечные списки потенциальных подозреваемых, из которых далеко не все были опрошены полицией, а также все известные нам сообщения об увиденной при подозрительных обстоятельствах девочке, которая могла быть Мадлен. Шумиха, поднявшаяся вокруг нашего дела, привела к тому, что на полицию и СМИ обрушился целый град подобных свидетельств. Иногда «Мадлен» в один день видели в разных странах, в местах, отдаленных друг от друга на тысячи миль. Всю эту информацию нужно было обработать, а заслуживающую доверия — проверить.

Несомненно, М3 проделала большую работу, но, к сожалению, в середине декабря один из их старших сыщиков в интервью позволил себе дать слишком оптимистичные прогнозы. Он намекнул на то, что его команда близка к раскрытию преступления, и выразил надежду, что Мадлен вернется домой до Рождества. Мы с Джерри не придали особого значения этим посулам, сочтя это заявление слишком самонадеянным. Мы понимали, что сделано это было для того, чтобы представить свою работу в лучшем свете, но знали, что подобные публичные заявления делу не помогают. Доверие — очень важная вещь. Если не считать этого инцидента, у нас не было особых претензий к М3. Работали они напряженно, с полной самоотдачей, и замечу, что гонорары у них были очень невысокие, а большая часть наших денег уходила на текущие расходы. Хотя позже мы наняли другую команду, с М3 у нас до сих пор остаются хорошие отношения. У нас создалось впечатление, что им действительно была небезразлична судьба Мадлен, а это, я вынуждена с сожалением признать, большая редкость.

У нас возникла особенно неприятная ситуация с человеком по имени Кевин Халлиген (нам он был известен под именем Ричард). Халлиген руководил подразделением, занимающимся частным сыском, компании «Оукли интернэшнл», с которой в конце марта 2008-го на полгода заключил договор «Фонд Мадлен». План действий «Оукли» выгодно отличался от остальных предложений, которые мы рассматривали тогда, к тому же агентство имело хорошую репутацию. Поскольку сотрудничество подразумевало привлечение довольно крупных денежных сумм, мы договорились, что срок контракта будет разбит на три этапа, с паузой в конце первого и второго. Это давало нам возможность расторгнуть контракт как после первого, так и после второго этапа без денежных проблем. Также фонд нанял независимого юриста, который должен был контролировать наше взаимодействие с «Оукли» и выполнение ими своих обязательств.

Первый и второй этапы контракта прошли довольно гладко. «Оукли» разработала методики сбора, проверки и оценки информации, которая продолжала стекаться к нам в ответ на запросы, которые мы с Джерри подали примерно через год после похищения Мадлен. На этих двух этапах прогресс, несомненно, был. Однако на третьем этапе у нас появились вопросы. Наши отношения стали несколько натянутыми, а с некоторыми членами команды «Оукли» мы и вовсе перестали контактировать. Сначала мы не могли понять: то ли это признаки того, что они утрачивают интерес к делу (та самая ситуация, о которой я писала), то ли причина более серьезная. Слухи о Халлигене заставили нас навести соответствующие справки, прежде чем решить, продолжать ли нам сотрудничать с «Оукли». Одним словом, мы решили не продолжать. Расторжение контракта в сентябре 2008-го прошло далеко не лучшим образом, и, к сожалению, это был еще не конец истории.

Спустя несколько месяцев один из сыщиков, нанятых «Оукли», связался с нами, чтобы потребовать деньги за свои услуги. Мы еще пару месяцев назад оплатили счет, выставленный «Оукли» за эту работу, но агентство, похоже, своему работнику так и не заплатило. И он был не единственным. Через какое-то время стало известно еще о нескольких наемных работниках, не получивших свои деньги. Мы расстроились из-за того, что деньги, предоставленные нашим фондом, не дошли до людей, которые их заслужили, поскольку ради спасения Мадлен действительно была проделана большая работа.

В ноябре 2009-го мы узнали, что Халлигена арестовали по подозрению в мошенничестве после того, как были обнаружены какие-то несоответствия в гостиничных счетах. Сейчас он содержится в тюрьме «Белмарш». Было принято решение о его экстрадиции в США, поскольку его обвинили в отмывании денег и мошенничестве с использованием электронных средств коммуникации, но обвинения эти он отвергает, а решение суда оспаривает.

Впрочем, большей частью наши отношения с независимыми сыщиками были хорошими. Наша нынешняя проверенная команда работает с нами почти неизменившимся составом с октября 2008-го. Возглавляет ее бывший офицер полиции, помогают ему несколько советников по стратегии, что дает нам возможность нанимать лучших специалистов в самых разных областях для выполнения тех или иных заданий. Такая система позволила нам существенно продвинуться вперед.

Когда осенью 2007-го принялась за дело наша первая команда, Джерри вернулся на работу в гленфилдскую больницу (с неполной занятостью с ноября и полной — с января 2008-го), а я осталась дома с детьми. Помимо того, что он не получал зарплату четыре месяца, ему это было необходимо для того, чтобы не сойти с ума. Его роль в нашей кампании была ограничена нашим статусом arguidos и теми препятствиями, которые из-за этого возникали на нашем пути. Джерри страстно предан работе, ему нужно было чем-то заниматься, уходить с головой в какие-то проекты — это помогало ему выжить. Существует мнение, что все мужчины склонны четко разграничивать исполняемые ими роли, и Джерри — яркое тому подтверждение. Почти каждый день, когда дети ложатся спать, он садится за компьютер или берется за телефон, чтобы приступить к своей второй работе — поискам Мадлен.