От последнего моста дорога снова идет по каменному месту, вследствие чего здесь опять выложено шоссе, доходящее до начала подъема в горы. Длина этого шоссе около 2–2,5 версты. На этом пути, по правую руку, в стоячем болоте, тянущемся в длину верст на 5, растет высокостебельная трава вроде камыша, которая принадлежит центральному правлению и ежегодно выжинается назначенными по наряду простолюдинами, преимущественно женщинами. Эти люди жнут траву серпами, стоя в воде выше колен, и, вытащив ее на сухое место, высушивают и на своих же плечах ежедневно переносят в Лхасу. В этой работе за ними следят особые надсмотрщики, которые с большими, длинными палками в руках побуждают к усердию, нередко сами залезая в воду.

Лишь только оканчивается шоссе, начинается твердый и каменистый грунт предгорья. Небольшие камни, столь сильно мешающие и конным, и пешим путникам, понятно, давно служили предметом желания убрать их и тем очистить дорогу. Такие расчистки дороги исстари сопряжены с религиозным культом, а именно: из таких камней складываются кучи как бы в жертву духу данной местности. Каждый проезжающий, не говоря уже о прохожих, считает своим долгом слезть с коня и, подобрав с дороги хотя бы один камень, бросить в эту кучу. Поэтому в местах, где очень много камней, образуются довольно солидные кучи, пример которых можно видеть и здесь, подле скалистой оконечности горного носа. Эта куча имеет конусообразный вид, в вышину она около 1,5 сажени, вышина ее еще увеличивается укрепленными на верхушке кучи многочисленными прутьями и палками, к которым привязываются куски материи и ленты, часто исписанные молитвами. Напротив этой кучи, на скале, находится маленькая часовня, в которой, как полагают, обитает дух, хозяин этой местности. Между часовней и верхушкой кучи натянуты шерстяные веревки, с лоскутами с молитвами, которые колышутся от ветра, что признается равносильным прочитыванию соорудителями молитв, начертанных на лоскутках. Дальше этого горного носа дорога некоторое время идет по песчаному месту и, пройдя около версты, поднимается вверх снова по твердому грунту высокого правого берега глубокого оврага, а еще через версту или полторы приводит к наружным воротам монастыря Брайбун.

Немного выше начала подъема на гору, на левом берегу оврага, в тенистом саду, находится храм Найчун-чойчжона, о котором будет упомянуто ниже.

2. Брайбун

Основателем Брайбуна считается ученик и последователь Цзонхавы Даший-балдан, известный более под названием Чжамьян-чойрчжэ (по-монгольски – Чорджи). Родился он в окрестностях монастыря Самьяй в 1379 г. и умер в 1488 г. Учился сначала в Цзэтане, Санпу и Чжормолуне, но затем перешел к Цзонхаве в только что основанный им монастырь Галдан. Цзонхава, увидев блестящие способности, проявленные сим сравнительно молодым ламой, по-видимому, сразу решил расположить его к себе и подарил ему раковину, добытую, по преданию, из скалы. Затем он посоветовал Даший-балдану построить монастырь и, если верить словам биографа Цзонхавы, сказал ему, что основанный им монастырь превзойдет Галдан.

По этому совету или, может быть, потому, что, согласно преданию, он не сходился в некоторых религиозных вопросах со своим учителем, Даший-балдан в 1416 г. основал монастырь Брайбун, полное название коего Балдан-Брайбун (Блестящая куча плодов). Этот монастырь, являющийся в настоящее время самым большим из «желтошапочных» монастырей Центрального Тибета, лежит верстах в 6–7 на запад от Лхасы у южной подошвы горы Гэнпэл. Находясь под защитой скалистого горного мыса, на значительной высоте, будучи построен амфитеатром и имея по обеим сторонам сады, он издали представляет довольно красивый вид, но по мере приближения этот вид исчезает, и наконец вы ступаете в узкие, устланные камнем улицы, по сторонам которых возвышаются многоэтажные дома.

Самые важные святыни, как вообще в ламаистских монастырях, связаны, конечно, с именем основателя. Так, в здешнем доме большого собрания – цокчэн-дугане – находится статуя Майтреи, имеющая в вышину 25 тибетских аршин (по 1,5 фута), поставленная при жизни основателя непальскими мастерами.

Затем, прежде здесь славилась статуя «Страшного» Ямантаки (по-тибетски – Чжиг-чжэд), освященная великим Цзонхавой и основателем монастыря. Внутри этой статуи, по преданию, было помещено тело Ро-лоцзавы («Рогатого толмача»)[80], который посредством долголетнего созерцания достиг того, что Ямантака вселился в него, и поэтому у него выросли рога. Статуя эта в недавнее сравнительно время сгорела, но тотчас поставили новую такой же величины. Набожные богомольцы чествуют ее не менее прежней. Она находится в здании тарнистического факультета Агпа.

Позади дома большого собрания находится маленький домик, пристроенный к большой глыбе камня. Когда войдете в этот домик, то внутри, на стене глыбы, указывают рельефное и выкрашенное изображения Манджушри (по-тибетски – Чжамьян), которое, по преданию, явилось само в то время, когда основатель монастыря жил в этой келье.

Сверх того, Брайбун служит усыпальницей трех далай-лам – 2-го, 3-го и 4-го. Часть останков третьего далай-ламы – Соднам-чжямцо – вложена в субурган стоимостью в 7400 ланов китайского серебра (14 000 серебряных рублей).

Что касается расположения главных зданий монастыря, то в центре, немного ближе к западному краю, стоит громадное здание с золоченой крышей, являющееся домом для большого собрания, т. е. цокчэн-дуган, а на юго-западном краю монастыря – дворец далай-ламы, называемый Галдан-побран. Рядом с последним, уже вне монастырской черты, находится дворец, называемый Даший-кансар и построенный, по преданию, 6-м далай-ламой для светской жизни своей.

На юго-восточной стороне цокчэн-дугана стоит здание дацана Лосаллин (что значит «Мир, питающий разум») и почти на одной линии с ним к востоку дацаны Дэян (т. е. «Изобильный блаженством») и Гоман (т. е. «Многодверный»); на северо-запад от цокчэна – дацан Агпа. Вся остальная площадь занята домами разных общин, от общемонастырской до мицанов включительно.

По отношению к учебной части все духовенство монастыря распределяется по дацанам, коих прежде было семь. Из них дацаны Тойсам-лин, или Чжялба, Шяг-гор и Дулба были закрыты, кажется, в XVIII в., причем остались лишь должности их настоятелей. Из остающихся по настоящее время четырех дацанов три изучают богословские науки (цан-нид) и один – тантры.

Цан-нидские дацаны суть: 1) Гоман, первым настоятелем которого считается Дагпа-ринчень. Богословие изучается в нем по догматике Агван-цзондуя, первого перерожденца вышеупомянутого Чжамьян-шадбы; 2) Лосаллин, первым настоятелем которого был некто Лэг-данба. В нем приняты за руководство пояснения не раз упомянутого выше знаменитого 15-го настоятеля Галдана Соднам-дагпы; 3) Дэян, первым настоятелем коего считается Чжогба-чжанбал. В нем изучают богословие по толкованиям пятого далай-ламы Агван-Ловсан-чжямцо.