Монголы продолжали отступать, поддразнивая македонян, но воины Александра на провокацию не поддались. На фоне временного затишья из ворот Иштар выбежали санитары с носилками.

Первому из македонских воинов, доставленному в госпиталь к Бисезе, стрела угодила в голень. Редди помог ей уложить потерявшего сознание воина на стол.

Стрелу сломали и извлекли из мягких тканей, но она прошила мышцу икры насквозь. К счастью, кости оказались не задеты, но рана получилась обширная и открытая. Бисеза убрала внутрь раны торчавшие во все стороны клочья мышечной ткани, уложила поверх пропитанное вином полотно, а потом, с помощью Редди, туго перебинтовала голень. Воин пошевелился. Обезболивающих лекарств у Бисезы в арсенале, конечно, не было, но она надеялась на то, что, очнувшись, воин из-за страха и выброса адреналина какое-то время боль ощущать не будет.

Редди, орудуя обеими руками, утер пот с широкого бледного лба, потершись головой о собственную куртку.

– Редди, ты справляешься просто отлично.

– Угу. И этот малый останется в живых, правда? А потом с мечом и щитом потопает, чтобы пасть на каком-то другом поле брани.

– Мы можем только штопать их и латать.

– Ясно…

Но на разговоры времени совсем не было. Раненный стрелой в голень был всего лишь первым в числе сотен, которых начали приносить на носилках от ворот Иштар. Филипп, лекарь Александра, выбежал навстречу потоку раненых и, как его научила Бисеза, приступил к их быстрой сортировке. Он отделял тех, кому можно помочь, от безнадежных, а легкораненых отправлял туда, где им могли быстро оказать помощь.

Бисеза велел македонянам-санитарам отнести перевязанного воина в шатер для послеоперационных пациентов и приступила к уходу за следующим. Это оказался раненый монгол. Резаная рана бедра, нанесенная мечом. Из перерубленной артерии хлестала кровь. Бисеза попыталась соединить края раны, но уже было слишком поздно, кровотечение утихало само по себе.

Редди процедил сквозь зубы:

– Этому человеку здесь вообще не место.

С окровавленными руками, тяжело дыша, Бисеза отступила от стола.

– Мы все равно ничем не можем ему помочь. Унесите его отсюда. Следующий!

Это продолжалось почти до вечера. Приносили и приносили искалеченные и дергающиеся в спазмах тела, и работали и работали до тех пор, пока не почувствовали, что больше уже не могут, и после этого работали еще.

Абдыкадыр побывал вместе с войском за стенами Вавилона. В те мгновения, когда середина македонских рядов начала отступать, ему чуть было не пришлось вступить в бой. Но его и британцев, а также Кейси держали в резерве, и они прятали огнестрельное оружие под македонскими плащами. Александр пообещал им, что их время настанет, но пока было рано, еще рано.

К услугам Александра и его советников из числа людей из девятнадцатого и двадцать первого веков была иная историческая перспектива. Они знали о классической тактике монголов. Первая атака войска Чингисхана была обманным маневром, затеянным для того, чтобы попытаться спровоцировать македонян на преследование. Монголы были готовы при необходимости налетать и отходить несколько дней подряд, истощая и разделяя силы Александра, до тех пор, пока не приготовились бы захлопнуть ловушку. Советники из более поздних веков рассказали Александру о том, как однажды монголы разбили войско рыцарей-христиан в Польше, обманув и втянув в погоню. А Александру и самому доводилось встречаться в бою с воинами-скифами, применявшими такую же тактику.

Кроме того, Александр разыгрывал собственную карту и многое от монголов утаивал. Половина его пехоты и вся кавалерия пока находились внутри стен Вавилона, а оружие девятнадцатого и двадцать первого веков еще не было пущено в ход. Эти хитрости могли сработать. Хотя в окрестностях Вавилона были замечены монгольские лазутчики, в город шпионы Чингисхана, замаскируйся они как угодно, проникнуть не могли.

Несмотря на напряженное ожидание защитников города, в этот день монголы больше не появились.

Когда начало темнеть, на горизонте стала видна длинная полоса костров, протянувшаяся с севера на юг. Эта огненная линия словно бы взяла мир в кольцо. Абдыкадыр знал о том, что воины говорят между собой о чудовищной численности монгольского войска.

«Они бы боялись еще больше, – думал он, – если бы им сказали, что посреди длинной полосы монгольских юрт замечена похожая на купол конструкция посадочной капсулы космического корабля».

Но Александр самолично обошел лагерь в сопровождении Гефестиона и Евмена. Царь слегка прихрамывал, но его шлем и железный нагрудник блестели, как серебро. Где бы он ни оказался, он заводил с воинами шутливые разговоры. Он убеждал их в том, что монголы действуют обманным путем. Возможно, они зажгли по два-три костра на каждого человека из войска. Бывали случаи, когда они выезжали на поле боя, усадив верхом на свободных лошадей чучела людей, набитые соломой, чтобы напугать врагов своим числом. Но македоняне не попадутся на их удочку! Тем временем Александр, наоборот, распорядился костров разводить поменьше, чтобы монголы недооценили численность его войска, не догадались о том, какова несокрушимая отвага и воля македонян!

Даже у Абдыкадыра поднялось настроение, когда мимо него прошел царь.

«Александр – удивительный человек, – подумал он, – хотя к тому же ужасный, как, впрочем, и Чингисхан».

Спрятав под пончо и грубым британским одеялом автомат Калашникова, Абдыкадыр попытался заснуть.

Как ни странно, он ощущал спокойствие. Это противостояние с монголами словно бы сфокусировало его собственную решимость. Одно дело было знать о монголах абстрактно, вообще, как о странице в запыленной книге истории, но совсем другое – увидеть воочию, во плоти их разрушительную свирепость.

Монголы причинили исламскому миру громадные разрушения. Они явились в богатое исламское государство Хорезм. Это была древняя страна, существовавшая с середины седьмого века до нашей эры. На самом деле Александр Македонский, совершая свой великий евразийский поход, соприкасался с этим государством. Монголы разрушили красивейшие города Афганистана и северной Персии, от Герата и Кандагара до Самарканда. Как и в Вавилонии, в Хорезме действовали сложные оросительные системы, сохранившиеся с античных времен. Монголы разрушили и их, а с ними – и весь Хорезм.

Некоторые арабские историки утверждали, что экономика региона так и не оправилась после этого потрясения. И так далее. Душа ислама после этих событий навсегда омрачилась.

Абдыкадыр никогда не был религиозным фанатиком. Но теперь он обнаружил в себе страстное желание исправить историю. На этот раз ислам будет спасен от катастрофы, случившейся из-за монгольского нашествия – будет спасен и возродится. Но сначала нужно было победить в этой проклятой войне. Любой ценой.

«Как это хорошо, – думал он, – что впервые после замешательства, в которое всех нас поверг Разрыв, нам есть чем заняться».