Она даже не успела вскрикнуть от внезапности происходящего. Сила удара нарастала и становилась все яростнее, отчего свет стал настолько ярким, что всем пришлось закрываться рукой, защищая глаза…

Когда дети открыли глаза и посмотрели на то место, где прежде стояла ведьма, они ничего не обнаружили, ведьма будто растворилась в воздухе. Только дым кружился у каменного стола.

Все молча наблюдали за витиеватой дымкой.

– Мы ее… убили? – наконец спросила Элеонора.

– Сомневаюсь, – сказал Уилл, вставая и похлопывая по каменной стене.

– Она достаточно хитроумная. Думаю, она решила сделать отвлекающий маневр, потому что Корделия ее перехитрила.

– Да какая разница? – сказала Корделия, бросаясь к Брендану, до сих пор пребывающему без сознания.

– Ничто из этого не имеет значения, если Брендан ранен!

Она встала перед телом брата на колени и прижала его к себе. Пульс у него был нормальный, он по-прежнему дышал, но был без сознания.

Корделия опустила голову в отчаянии, было что-то ужасное в этой схватке с ведьмой, что-то, сделавшее эту борьбу самой тяжелой. Она ощутила абсолютную пустоту внутри себя – ни волнения, ни радости от того, что осталась в живых. Она услышала, как кто-то хлюпает носом, и, когда повернулась, увидела рыдающую Элеонору. Уилл держал руку на плече у Нелл.

– Помоги Брену, – сказала Уиллу Корделия, присаживаясь перед младшей сестрой. Горячая слеза упала ей на руку, и она сказала: – Прости меня, я была такой злой… когда говорила, что ты не способна читать… Я была не права. Все, что я знаю, так это то, что ты хорошо читаешь и однажды станешь самым прекрасным чтецом.

Элеонора отвечала кивком.

– Ты мне веришь?

– Я не знаю, чему мне верить.

– Верь мне.

Корделия обняла сестру.

«Мы должны убираться с этого корабля, иначе мы лишимся этого. Лишимся всего», – подумала она.

– Кхм-м-м, – прервал разговор сестер Уилл. – Брендан в порядке. Он просто сильно ударился, я видел и худший исход.

– Это все моя вина, – сказала Корделия. – Ты должен снова запереть меня в том свинарнике.

– Ерунда. Ты делала все, что ты делала, лишь из-за этого.

Уилл поднял с пола «Книгу Судьбы и Желаний». Он хотел избавиться от нее, но как только он взял ее в руки, то подумал про себя: «Может быть, я просто загляну…»

– Уилл! Что ты делаешь? – воскликнула Корделия.

– Ничего! – бросил в ответ Уилл и тут же осознал, что продолжает держать книгу в руках. – Я просто собираюсь выбросить ее в воду.

– Только ты сотворил каменную стену, закрывшую окно.

– Ах, да. Viribus fenerat ipsa terra!

Стена растворилась в воздухе, и разбитые витражные окна теперь снова позволяли видеть то, что происходит снаружи – Дом Кристоффа по-прежнему плыл на буксире следом за кораблем, привязанный к нему абордажными снастями, лунный свет омывал его крышу с трубой, ставшей пристанищем детям в тот момент, когда усталость поборола их невеликие силы. Крыша была единственной частью здания, еще не потонувшей в морской пучине.

Уилл бросил книгу в окно.

Во всем этом Корделию поразила удивительная легкость, с которой пилот совершил это столь простое действие. Всех этих бед и схватки можно было избежать благодаря этому до элементарности простому движению, следовало всего лишь выбросить книгу прочь, как если бы она была использованным стаканом из-под кофе или пустой банкой из-под консервированного тунца. В полете книга раскрылась, и ее страницы хлестко перелистывал морской ветер… но потом где-то в середине траектории книгу подхватил порыв и, взметнув немного вверх, позволил ей упасть прямо в дымоходную трубу Дома Кристоффа.

– Ба, – изумился Уилл.

– Это безумие! – возмутилась Элеонора. – Прямо в трубу? Ты не мог бы повторить это снова, как Леброн Джеймс?

– Книга не исчезла, – сказала Корделия, качая головой. – Она застряла где-то внутри, в сухом и безопасном месте, ожидая, что будет найдена. Теперь, когда я ее открыла, она не хочет исчезать.

– Ты открывала ее? – спросила Элеонора. – Что случилось?

– Я точно не помню, – сказала Корделия. – Я помню, что это было как прекрасная мечта, но что именно – не могу вспомнить.

– Случилось то, что ее лицо стало меняться, – заметил Уилл, – и совсем не в сияющее от счастья.

– А что ты держишь в руке, Делия? – спросила Элеонора.

Корделия посмотрела на кусочек бумаги, который ей вручила Ведьма Ветра, открыла его и прочла:

– «Далия Кристофф может открывать “Книгу Судьбы и Желаний”». Это все.

– Это все, что там написано? – удивился Уилл. – И что это, желание?

– Может быть, именно так работает книга, – предположила Корделия. – Может, если вложить внутрь листок с желанием…

– Оно исполнится, – закончила Элеонора за сестру.

На секунду Корделия, Элеонора и Уилл задумались над механизмом волшебства книги, за которой так настойчиво охотилась Ведьма Ветра. Книга, способная исполнять любое желание, написанное на листке и помещенное между ее страниц, – самая могущественная книга в целом мире. Такая сила может сделать из простого человека бога.

– Забудьте, – сказал Уилл. – Мы не будем разбираться в принципе работы книги, никто из нас не будет приближаться к трубе дома. Когда завтра мы достигнем суши, мы демонтируем весь дом и сожжем все, в том числе книгу. А сейчас… пойду найду немного нюхательной соли, чтобы привести Брендана в чувство.

Уилл направился к двери, но на полпути остановился и, обернувшись, сказал:

– И Корделия…

Она взглянула на пилота, глаза которого были наполнены теплотой и добротой.

– Я не должен был запирать тебя. Прости меня.

– Я принимаю твои извинения, – ответила Корделия, – и обещаю, что больше не буду вести себя так странно.

Вскоре Брендана привели в сознание при помощи ошеломительно отвратительной нюхательной соли, которую нашли на «Морэе» и которая, по заверениям Транкебара, была способна оживить даже мертвеца. Этот оборот речи заставил Корделию с сестрой и Уилла улыбнуться, поскольку опыт воскрешения из мертвых у них уже был приличным. Когда Брендан очнулся, он сразу попытался сесть, но все закричали на него, призывая не торопиться и опасаясь, что он мог сломать шею от полученного удара. Однако несмотря на крики окружающих, Брендан лихо вскочил на ноги.

– Я в порядке, ребята, – уверил он. – Да, я довольно сильно шибанулся о потолок, но меня ударяли и гораздо сильнее во время матчей по лакроссу.

И чтобы доказать свою состоятельность, он выполнил несколько впечатляющих танцевальных движений, в том числе вполне сносную и умелую лунную походку, которую показывали в специальных телевизионных передачах, посвященных памяти Майкла Джексона.