Взгляд Джейсона был спокойным и располагающим, но мне казалось, что он не дышит. Благожелательно настроенный, он не забывал быть начеку.

Взяв меня за подбородок, он быстро чмокнул меня в лоб, а потом взял за руку и стал разглядывать кольцо.

– Оно тебе идет. Поздравляю.

Что?

И это все? Такого просто не могло быть.

– Спасибо, – промямлила я, едва не открыв рот от изумления.

– Если хотите выслушать совет от человека, умудренного опытом уже практически двух разводов… – Джейсон посмотрел на нас с Мэдоком, – ссорьтесь, ругайтесь, если возникают разногласия. Истина рождается в споре. Никогда не выходите из дома, злясь друг на друга, и не ложитесь в постель в бешенстве. Ругайтесь, пока не найдете компромисс. Если вы перестанете ссориться, это начало конца.

А потом он посмотрел на меня.

– Держи его в ежовых рукавицах. Поняла?

Сглотнув, я слегка кивнула в ответ.

– Мистер Карутерс, – начала я.

Он поднял брови:

– Джейсон.

– Джейсон, я должна перед вами извиниться. Вся эта суета с разводом…

– Рано или поздно должна была произойти, – перебил он меня. – Все нормально. Точнее, все скоро будет нормально.

Он кивнул Кэтрин, и они вышли в холл.

– Мы с Кэтрин переночуем у нее, – сказал отец Мэдока. – Увидимся в пятницу вечером на благотворительном аукционе.

Они ушли.

Мэдок плюхнулся на стул у барной стойки, притянул меня к себе и уткнулся носом мне в шею. По спине побежали мурашки.

– Мэдок, – прикрыв глаза, я наклонилась ближе к нему, навстречу этим волшебным поцелуям, – малыш, извини, но мне нужно будет завтра вернуться в колледж.

Он остановился. Причем остановился так резко, что я испугалась, что его хватил удар. А затем поднял на меня голубые глаза. Взгляд выражал недоумение.

– Зачем?

Это было больше похоже на вызов, чем на вопрос.

– Получила сообщение по имейлу от профессора, – я достала телефон и повертела в руках. – Он не против, если меня не будет на нескольких занятиях. Но я не могу пропустить завтрашнее выступление приглашенного лектора и тест в пятницу. И то и другое очень важно. Я уже и так отсутствовала три учебных дня.

Мэдок тяжело вздохнул.

– Ладно. Я переночую у Джареда, чтобы быть рядом. Ты пойдешь на занятия, а я разузнаю, как перевестись в Северо-Западный, и начнем подыскивать жилье. Нам в любом случае в пятницу нужно быть в Чикаго на этом благотворительном вечере. Выезжаем рано утром.

Повиснув у него на плече, я сцепила руки в замок у него на затылке.

– Спасибо.

Меня окутал мужественный аромат Мэдока, я обхватила губами его верхнюю губу, а он – мою нижнюю. Наши поцелуи нередко заканчивались именно этим: губы сливаются в единое целое, и мы просто дышим друг другом.

Мне нравилось, что Мэдок пользуется одеколоном. Теперь он будет делать это всегда. Уж я-то об этом позабочусь.

– Пойдем в душ, – прошептал он, не отрываясь от моих губ.

Я покачала головой.

– Нет, иди один.

– Но я хочу в душ вместе с тобой.

Я сделала шаг назад и стала расстегивать плащ.

– У меня другие планы. Иди прими душ, а минут через десять отправляйся меня искать.

Он наморщил лоб.

– Искать?

Я больше ни слова не сказала. Секунд через двадцать он понял, что ждать объяснений бесполезно, и с улыбкой на лице поднялся на второй этаж.

Я усмехнулась про себя. Он думает, что он тут единственный шалун.

Достав бумагу из факса, что стоял прямо на кухне, я написала загадку для Мэдока, зная, как он обожает загадки, и оставила ее на первом этаже на перилах.

Скинув плащ возле лестницы, я прошла несколько шагов и стала раздеваться и бросать вещи на черно-белый мозаичный пол чуть поодаль друг от друга. Балетки, джинсы, кофточку, затем я расстегнула и уронила лифчик на мягкий бежевый ковер, застилавший пол в небольшом коридорчике, уходящем направо.

Одетая только в красные кружевные стринги, я прошла через слабо освещенный коридор и вошла в кинозал. Здесь было прохладно, и это слегка охладило мой пыл и заставило немного успокоиться.

Я ненавидела эту комнату и в то же время любила ее.

Медленно повернув ручку выключателя, я отрегулировала освещение и создала в комнате интимный полумрак. После чего осмотрелась и пришла к выводу, что здесь ничто не изменилось, чего и следовало ожидать.

Этой комнатой пользовались крайне редко, хотя места тут хватило бы на целую толпу. Несколько черных кожаных кресел и два длинных дивана были повернуты к огромному плоскому экрану на стене, окруженному тремя экранчиками поменьше. Семейные фото и спортивная атрибутика украшали кофейного цвета стены, а в сочетании с кремовым ковром комната становилась похожа на уютную пещеру.

Раньше мы с Мэдоком часто смотрели тут телевизор вместе, хотя обычно парой слов друг с другом не могли перекинуться. А Джейсон Карутерс появлялся здесь всего раз в год, посмотреть финал чемпионата Национальной футбольной лиги.

Стоя на ватных ногах, я провела рукой по гладкой, прохладной черной коже дивана, того, сидя на котором мы смотрели «Дневники вампира», на котором мы старательно друг друга игнорировали, несмотря на плотное облако напряжения между нами, и на котором мы в последний раз спали вместе перед тем, как меня увезли.

Низ живота моментально напрягся, и волна напряжения прокатилась между ног, заставив улыбнуться.

Казалось бы, это место должно было наводить на меня ужас. Здесь я когда-то открыла глаза, напуганная воплями матери, а отчим был настолько зол, что даже говорить ничего не стал. Мать сдернула меня, почти голую, с дивана. На мне была лишь футболка Мэдока. Джейсон Карутерс стоял в коридоре и даже в глаза мне не посмотрел, когда мать протащила меня мимо него. Пока Мэдок где-то пропадал, мне дали двадцать минут на сборы и увезли в неизвестном направлении. Я уже была беременна, но еще не знала об этом.

Поэтому комната должна была олицетворять для меня предчувствие катастрофы, но это было не так. Кожаная обивка была приятной на ощупь. Я вспомнила, как благодарила Мэдока за то, что той ночью он наконец уговорил меня выбраться из спальни.

Я залезла на диван, встала на колени лицом к спинке и облокотилась на нее, желая видеть Мэдока, когда он найдет меня. Дверная ручка стала поворачиваться, я подавила улыбку и поджала пальцы ног, пытаясь справиться с приятным волнением.