Я перевел глаза на Джареда.

– Не против, если мы первые пойдем в ванную?

Он крепко сжал в руке напиток, а мне вдруг стало совестно. Вероятно, он тоже был не прочь принять душ в компании Тэйт, и мой вопрос его задел.

– Ребята, – окликнула нас Тэйт. – Это касается нас всех, так что слушайте внимательно.

Она пришла на кухню и подошла к барной стойке, а мы все повернулись к ней. Она повела бровью в сторону Джареда, но так и не встретилась с ним взглядом. Мне пришлось закусить губы, чтобы подавить смешок.

– Твой папа, – Тэйт посмотрела на меня, – и твоя мама, – вот он, долгожданный взгляд на Джареда, – собираются завтра на благотворительный вечер вашей семьи.

Она посмотрела на нас с Фэллон. Речь шла о благотворительном фонде для детей с ограниченными возможностями, принадлежащем семье Карутерс.

Ее слова удивили меня, но никакой неловкости я не испытал.

Отец появится вместе с Кэтрин на благотворительном мероприятии, хоть они пока и не семья. Кому-то точно будет неловко. Но не мне.

– Так что, – продолжила Тэйт, – Кэтрин приглашает туда нас всех. Я думаю, прежде всего потому, что ей самой нужна будет поддержка.

– Она так и сказала? – спросил Джаред.

– Нет, но у меня сложилось такое впечатление. Это ее первое появление на публике с твоим отцом, – Тэйт посмотрела на меня, – да еще в присутствии его жены и ее друзей, – она перевела виноватый взгляд на Фэллон. – Уверена, пойдут разговоры. У нас будет семейный столик, так что во время ужина мы все будем сидеть вместе.

Я поднял подбородок и обратился к Тэйт:

– А Джекс будет?

– Она сказала, что будет.

– Вот и отлично.

Я закашлялся:

– Меня устраивает.

– Фэллон, – Тэйт взяла со стула сумку, – встретимся завтра после занятий и пройдемся по магазинам.

– Звучит неплохо.

Тэйт подняла глаза на меня, продолжая раздавать указания:

– А вы двое обзаведитесь смокингами.

Она обращалась к нам с Джаредом, но смотрела только на меня.

Перекинув сумку через плечо, Тэйт пошла к двери.

– Ты куда? – выпалил Джаред.

– Обратно в общагу, – огрызнулась Тэйт, скрываясь за углом.

С этими словами девушка направилась к выходу, а Джаред проводил ее таким взглядом, будто готов был убить.

– Если ты, конечно, не передумал насчет танцев, – пропела она, продолжая издеваться.

Он поморщился, но тут же его глаза расширились, и он покачнулся, сидя на стуле.

– Мне показалось или ты сейчас сверкнула?..

Мы услышали, как открылась и тут же захлопнулась дверь у нее за спиной.

По дороге на благотворительный вечер я была так напряжена, что руки, сомкнутые в кулаки, оставляли на ладонях бороздки от ногтей. Пульс бился в висках. Вашу мать. Как же мне не хотелось видеть сегодня вечером эту женщину. Как, впрочем, и любым другим вечером.

– Что ты делаешь? – спросил Мэдок, подъезжая к швейцару, поджидавшему у входа в особняк, где традиционно проходили ежегодные благотворительные балы.

Нажав «отправить», я убрала телефон в сумку.

– Написала отцу, где я, на случай, если он вдруг захочет повидаться.

– Ты за него переживаешь?

Я покачал головой.

– Я переживаю за тебя, – я улыбнулась Мэдоку, стараясь скрыть тревогу. – Отец все еще может тебя убить.

Он молча вылез из машины, но легкая улыбка не ускользнула от моего взора. Обойдя авто, он открыл мне дверь и передал ключи местному парковщику.

– Да ничего он мне не сделает.

Он поцеловал меня в лоб и обернулся, чтобы поздороваться с Джаредом, который помогал Тэйт выйти из машины.

– Ты так уверен?

Он фыркнул.

– Конечно. Меня все любят.

Да-да, любим.

Он взял меня под локоть, и мы вошли в большой бальный зал. Джаред и Тэйт последовали за нами. Мэдок и Джаред были одеты с иголочки: оба в черных шерстяных костюмах, белых рубашках и черных шелковых галстуках. Но у Мэдока, в отличие от Джареда, в нагрудном кармане торчал фиолетовый платок. Их ботинки сияли, а волосы были уложены хаотично, но эта небрежность смотрелась восхитительно.

Судя по тому, как женщины оборачивались, когда мы проходили мимо, на них сложно было не заглядеться. Вряд ли они смотрели на нас с Тэйт.

Хотя это тоже нельзя было исключить. Мы отлично выглядели: обе выбрали маленькие черные коктейльные платья.

Тэйт была в платье без рукавов, до середины бедра, покрытом полупрозрачной тканью и слегка расклешенном ниже талии, обнажавшем ее точеные руки и ноги. Горизонтальные шелковые полосы поблескивали в неярком свете. Ее солнечного цвета волосы были завиты и собраны в низкий хвост на боку.

Я тоже была в платье без рукавов, но с эффектом драпировки. Плечи оставались голыми, а лямочки уходили за спину, огибая шею. Драпировка была закреплена золотой пряжкой слева на талии. Волосы, завитые в крупные кудри, я откинула за плечо, чтобы чувствовать руку Мэдока на спине.

И хотя мы остановили свой выбор на босоножках с тонкими ремешками, на высоком каблуке, обе были на несколько сантиметров ниже своих мужчин.

Я вдохнула приятный аромат цветов, витавший в воздухе. Хоть мать принимала участие в подобных мероприятиях только ради статуса, она их любила.

– Вау, обещает быть весело, – послышался из-за спины саркастичный вздох Джареда. – А где моя мама? И брат?

В поисках Джейсона, Кэтрин и Джекса мы прошлись по огромному бальному залу, стараясь не привлекать особого внимания.

Народу уже собралось много. Комнату, убранную белыми драпировками и белыми же цветами, наполняли звуки болтовни, смеха и музыки. Лунный свет проникал внутрь через окна, расположенные по периметру, и смягчал освещение. В зале было не ярко, но и не слишком темно.

Сцена, больше напоминающая подиум, тоже была оформлена в светлых тонах. На ней какая-то группа исполняла бодрые каверы. Три-четыре десятка улыбчивых пар в вечерних нарядах уже оккупировали танцпол, и девушки в дорогих украшениях наслаждались вниманием. Вокруг танцпола были расставлены десятки круглых столиков, покрытых белыми шелковыми скатертями, на которых стояли свечи и поблескивали стразы.

– Ну ладно, – начала Тэйт, – сначала немного освоимся…

– Добро пожаловать! – окликнул нас до боли знакомый голос, и я напрягла спину.

Обернувшись, я увидела, как к нам направляется мать под руку с очень молодым спутником. Во второй руке она держала бокал шампанского.