– Это только одна сторона, – кивнул полковник. – Но есть и другие. Во-первых – и это уже не первый проходящий караван отмечает – фон у нас почему-то гораздо выше, чем должен бы быть в таком вот провинциальном городке. Почему – я не знаю, но лупили по нам прицельно. Вспомните хотя бы ту проплешину, что мы вчера обходили. И она наверняка не одна такая. А во-вторых… Дело в том, что период полураспада у каждого радиоактивного элемента разный. Например, период полураспада полония-212 меньше микросекунды, а период полураспада тория-232 превышает миллиард лет. Элементы, образующиеся в результате ядерных реакций присоединения – нептуний, плутоний, америций, – имеют периоды полураспада от нескольких минут до десятков тысяч лет. А еще есть такое понятие, как «грязная бомба». Специально для того и сделана, чтоб народу побольше выжечь. Таких бомб на вооружении ядерных держав, по официальным данным, не состояло – но кто ж им верит, официальным данным? И даже если и допустить, что данные эти верны… ударь по атомной электростанции – вот и получишь «грязную бомбу», только масштабами куда как серьезнее. Ближайшая такая от нас – в Балаково, километров двести – двести пятьдесят, а вообще таких электростанций понастроено было… дайте-ка припомнить… – Родионыч на секунду прищурился, вспоминая, – четыре с лишним сотни по всему миру, по данным на две тысячи девятый год. Вот и получается, что даже от уничтожения одних только АЭС радиационный фон до небес взлетит.

Или – «кобальтовая бомба». Если уж этой дрянью шибануть – и десять лет фонить будет, и двадцать, и все пятьдесят. Чего только не придумал человек – и все себе на погибель. В закромах у держав столько накопилось, что и на десяток планет таких, как наша, хватит. Так что долго нам еще на такой пейзаж любоваться, ой долго…

Он сполз с подоконника, глянул на часы – и громко хлопнул в ладоши:

– Все, хватит политинформации. Подъем орлы – пять утра! Нам сегодня еще войсковую часть обшарить надо, а это дело небыстрое! Час на сборы, в шесть выдвигаемся!

* * *

Подобраться вплотную к забору войсковой части сталкерам удалось лишь к обеду. С самого утра, часов с семи, они искали проход, тычась, как слепые котята, то в одном направлении, то в другом, но пройти сквозь барьер из локалок удалось лишь со стороны перекрестка улиц Балашовской и Гоголя. Здесь вплотную к забору примыкали домики частного сектора и фон почему-то был ниже, чем в других местах. Этим и воспользовались.

Оставив позади основную группу, расположившуюся в переулке неподалеку и занявшую круговую оборону, передовой отряд в составе групп Добрыни и Арийца выдвинулся на разведку.

Промерили фон на подходах – тридцать рентген. Многовато, конечно, но в других местах и того выше – за четыреста уползает. Пришлось идти здесь.

– Если недолго – не так уж и опасно, – с сомнением в голосе, глядя в окошко дозиметра, сказал Илья. Обе группы расположились на чердаке прижавшегося к забору войсковой части домика, наблюдая за ее территорией сквозь дыры в шифере крыши. – «Бэху» мы приняли… Входим?

– Дозиметры слушайте, – напомнил Данил. – До сотки доводить не будем – сгорим нахрен за полчаса. И так у Айболита валяться…

– Ну так давайте двигаться уже, – проворчал Локатор. – Пять минут прошло. Лишнюю дозу ловим…

– Ничего не чувствуешь? – спросил его Илья.

Славка помолчал немного, прислушиваясь к своим ощущениям, – и помотал головой:

– Ты ж знаешь, что у меня зона ограничена. Семьдесят метров максимум, дальше пустота. Да и то не все вижу. Ты глянь, что там творится, – он ткнул пальцем в дыру. – Там же черт ногу сломит, на территории! А если преграда серьезная – бетон или куча песка – для меня это слепое пятно.

– Но сейчас-то ничего не чувствуешь? – настойчиво переспросил Ариец.

– Нет. Пусто.

– Полковник запрашивает, – прижав наушник плотнее к уху, сказал Цукер. – Что доложить?

– На чердаке сидим, – оторвавшись от бинокля, ответил Данил. – Готовимся. Скоро входим.

Цукер послушно забубнил что-то в микрофон.

– Кто первый? – спросил Ариец, глядя на Данила. – Ты или я?

– Я, – поразмыслив, ответил Данил. – У нас с Санькой уже три выхода за этот месяц, а у тебя – ни одного. Соответственно и дозу мы больше набрали. Что там за забором, какой фон – хрен его знает, может три-пять всего. А здесь – сам видишь. Так что, чем меньше мы тут сидим, – тем лучше.

– Разумно, – тут же кивнул Илья. Было видно, что лезть в первых рядах на неизвестную территорию ему не улыбалось. – Ладно, выдвигайтесь. А мы уж тут прикроем. Как за забором будете – плацдармчик там зачистите, укрепитесь – и нас вызывайте.

– Не первый раз замужем, – ответил ему Ли. – Что ж ты нам прописные истины талдычишь? Мы входим – вы прикрываете. Потом наоборот. Все как положено.

Выбравшись из домика и добравшись до забора, Данил увел группу правее, до деревянной вышки, возвышающейся на добрых пять метров. Здесь группа остановилась. Сашка, покопавшись в рюкзаке и добыв веревку с «кошкой», размотал ее, бросил, зацепив за распорное бревно между опорами вышки и, упираясь ногами в бетонную секцию забора, ловко забрался на гребень. Повертел головой вправо-влево и, перевалив через край, спрыгнул с той стороны.

– Ну, что там? – шепотом крикнул Данил, услышав, как ноги товарища бухнули в землю.

– Порядок, – глухо послышалось в ответ. – Лезьте.

Один за другим сталкеры перебрались через забор.

Оказавшись на территории войсковой части, Данил тут же увел группу глубже – пятачок там, где они перелезли, был почти гол, а вот чуть дальше, метрах в сорока, виднелись мощные штабеля бетонных плит, горы разнокалиберных деревянных ящиков, ряды пушек с зачехленными, упертыми в небо стволами, и даже несколько здоровенных тягачей с порванными траками.

Сталкеры рассыпались, занимая позиции и стараясь перекрыть внешние сектора обзора, чтобы не осталось слепых зон. Данил расположился у стопки плит на левом фланге, Санька и Цукер – в кузове замершей навеки многотонной туши тягача по фронту. Счетчик, забравшись на пушку, взял правый фланг – уселся на затвор, полностью скрывшись за броневым щитом, и выставил ствол винтовки в окошко наблюдения.

Замерив фон, – дозиметр показал два рентгена, – Данил осмотрелся. Лабиринты гниющей под открытым небом техники тянулись метров на шестьсот, до самых ангаров вдали. За ангарами просматривался кусок трехэтажного здания с высоченным флагштоком – там, скорее всего, когда-то был штаб. С западной стороны – но далеко, не меньше чем в полукилометре, – виднелась открытая территория, что-то вроде стоянки. И от этой стоянки вдоль забора вела широкая дорога, по которой, вероятно, на склады когда-то везли-вывозили технику. Враждебной флоры и фауны вроде бы не наблюдалось, кроме нескольких о дуванов, качающихся неподалеку у забора на ветру, да небольшой стайки собачек, крутившейся на стоянке, но даже и не дернувшейся в сторону сталкеров. То ли не заметили, то ли голодными не были. Но то, что на территории части мутанты все ж есть, – следовало взять на заметку.