Автомобиль резко сбросил скорость. Они остановились у КПП в городе Конц. Анна проснулась и села, потягиваясь. Сквозь опущенное боковое стекло просунул голову солдат-британец в каске. Едва он открыл рот, Стэнли сразу узнал его. Это был тот самый щербатый капрал, жевавший резинку, который на несколько часов задержал его и Сесиль на пути в Трир.

— Включи свет, приятель, — сказал он приказным тоном, обращаясь к водителю, — и выключи радио. Тарахтит как трактор.

Водитель щелкнул тумблером. Свет ослепил Стэнли. Анна, крепко прижимавшаяся к нему, задрожала.

— Я вижу ты, парень, гражданских катаешь, — сказал капрал, направив свет фонаря в лицо водителя.

Тот прищурился, протянул капралу пачку документов и начал спокойно объяснять ситуацию. Анна прижималась к Стэнли все крепче, ее ногти впивались ему в кожу. Капрал при свете фонаря внимательно изучал каждый документ.

— Не выходи из машины, Стэнли! Прошу тебя, не оставляй меня одну, — шептала Анна.

Водитель, видимо, в зеркало заднего вида заметил, что с ней творится. Его лицо сначала порозовело, а потом покраснело. Он спокойно выключил радио, взял автомат, лежавший на сиденье, и, выйдя наружу, махнул водителю следовавшей за ними машины. Когда она подъехала и остановилась рядом, подошел к британскому капралу и сказал:

— У тебя, ебаный карлик, есть одна минута, чтобы поднять шлагбаум. Я предъявил тебе все необходимые документы. Настоящие, лучше быть не может. В соответствии с инструкциями. И если ты до сих пор не научился читать, то сейчас учиться уже поздно. Нас ждет сам Пэттон. И если он нас не дождется, ты пожалеешь, что родился на свет. Если вообще успеешь о чем-то пожалеть. Поднимай свой шлагбаум, потому что через минуту его тут вообще не будет! — добавил он, поднимая автомат.

Зарычал мотор второго автомобиля. Из-под его колес полетели брызги грязи. Несколько солдат выскочили из деревянной будки рядом с заграждениями. Они бросились на землю и приготовились стрелять. Анна отчаянно закричала и соскользнула с сиденья на пол, увлекая за собой Стэнли. Но тут они услышали крики и хлопок закрываемой двери. Рев мотора стал более спокойным и деловитым, и машина тронулась.

— Долбаные англичане. Этим козлам от скуки захотелось поиграть в войнушку, — спокойно сказал водитель, — но мы успеваем, теперь уже точно. Скажите фрейлейн, что ей нечего бояться. Мы успеем...

Они действительно успели. В начале первого ночи обе машины конвоя подъехали прямо к освещенному прожекторами самолету, стоявшему на взлетно-посадочной полосе. С виду самолет был точно такой же, на каком Стэнли прилетел в Намюр. Все вышли из машин. Анна никому не позволила дотронуться до скрипки. Стэнли взял с собой только фотоаппарат. Их чемоданы внесли в самолет шоферы.

В группе офицеров, выстроившихся в ряд у трапа, была Сесиль. Стэнли остановился. Сесиль подошла к нему, но, видя, что он собирается ее обнять, резко отстранилась, вытянулась по стойке «смирно» и повернула голову в сторону Анны.

— Я никогда вас не забуду, господин Бредфорд. И сыграю для вас. Даже если вы не сможете это услышать, — сказала Сесиль, передавая ему серый пакет, перевязанный веревкой.

И пока он подбирал слова, она уже вернулась в строй.

По тряскому трапу они торопливо поднялись в самолет, который внутри выглядел совсем не так, как тот, что доставил Стэнли в Намюр. Сразу за кабиной пилотов стояли четыре ряда просторных кожаных кресел. За плотной шторкой по обеим сторонам находились два ряда низких металлических сидений. На каждом лежал оранжевый спасательный жилет. Молодой человек в мундире стального цвета указал им на два места с левой стороны, сразу за шторкой. Они уселись. Через минуту по узкому проходу в хвостовую часть самолета потянулись солдаты. С окровавленными бинтами, на костылях, с руками на перевязи и туго забинтованными культями. Поймав их сочувствующие взгляды, солдаты улыбались и проходили дальше.

Через несколько минут наступила тишина и погас свет. Они услышали нарастающий шум двигателей. Самолет бойко двинулся с места и через несколько сот метров взмыл в небо.

— Я совсем не боюсь, — прошептала Анна, — все будет хорошо, Стэнли. Я люблю тебя, люблю тебя, помни, что я люблю тебя... — повторяла она, прижимаясь к его плечу.

У него иногда возникало ощущение, что Анна говорит вовсе не с ним, что в ситуациях крайнего эмоционального напряжения, волнения, страха или просто умиления она возвращается в какой-то свой, отдельный мир. Так было, когда она произнесла непонятную фразу про «одну скрипку, которая у нее уже есть», и так случилось минуту назад, когда она истерично признавалась ему в любви. Когда напряжение, страх или умиление проходили, она возвращалась в реальный мир.

Он посмотрел сквозь затуманенный иллюминатор. Огоньки внизу постепенно уменьшались, пока не исчезли под облаками. Он глубже вжался в металлическое сиденье. Шум моторов, который поначалу был грозным, спустя некоторое время стал мерным и даже успокаивающим, словно убеждая, что все идет нормально. Анна спала, положив голову ему на колени и время от времени что-то бормотала во сне. По-немецки, а иногда и по-английски. Но стоило ему коснуться ее волос, как она сразу же успокаивалась.

Он закрыл глаза, безуспешно пытаясь заснуть. Путешествие в охваченную войной Европу, которое он не планировал, не ожидал и куда Артур оправил его почти насильно, подходило к концу. Он возвращался домой, но не чувствовал, что выполнил свою миссию, что бы это слово ни означало. Все, что он здесь пережил, мелькало в памяти как обрывки мыслей, слов, предложений, встреч. Все, кого послала ему судьба или случай, казались прохожими, которых он теперь наверняка будет высматривать в толпе и по которым будет скучать. Англичанин, мадам Кальм, Сесиль, брат Мартин... Неоконченные разговоры, недосказанные мысли. Даже все прощания и расставания были незавершенными. Он возвращался домой, размышляя обо всем этом. Именно об этом. И вдруг осознал, что его жизнь — в том числе и до этого путешествия — была полна таких «незаконченных дел». Наверное, он обижал этим близких. Ему припомнились вдруг слова рядового Билла: «Подремли, Стэнли. А я пока отвезу тебя на войну». И он наконец заснул.

Непонятно, сколько прошло времени, когда его разбудил какой-то шум. В самолете включили полное освещение. Офицер в зеленом мундире энергично тряс спящую Анну за плечо. Она приподняла голову и села. Протерла глаза. Из-за спины офицера показался пожилой мужчина в генеральском мундире.

— Моя фамилия Пэттон. Имею ли я удовольствие говорить с госпожой... — он взглянул на листок бумаги, который протянул ему адъютант в зеленом мундире, — Анной Мартой Бляйбтру? — спросил он, не без труда прочитав ее фамилию.

— Моя фамилия Бляйбтрой. А в чем дело? — спросила она испуганно.

— Вы из Дрездена?

— Да. Из Дрездена. Что-то не так? Стэнли, покажи господину военному наши документы! — Она нервно схватила Стэнли за руку.