Представление это изменилось в основном благодаря дерзким предприятиям и решительной саморекламе одного человека – Генриха Шлимана. Шлиман родился в Германии в 1822 году и успел нажить, потерять и вновь заработать целые состояния в России и США. Последнее богатство, нажитое на спекуляциях, связанных с калифорнийскими золотыми приисками, позволило ему, теперь уже американскому гражданину, посвятить вторую часть жизни своей величайшей страсти – археологии. Вместе с другим великим археологом того времени британцем Артуром Эвансом он отправился искать великие города греческого бронзового века. Эванс сосредоточился на Крите, и его находки минойских сокровищ произвели фурор.

Эванса мы относим к настоящим археологам, а вот Шлиман… Его подходы считались радикальными даже в его время. Нам всем известны бережные, мучительно медленные раскопки и осторожная работа кисточками, на которых настаивают археологи. Каждое место раскопок прилежно обносят колышками и веревками, каждый слой сохраняют и подробнейше каталогизируют. У Шлимана же терпения для такой работы не нашлось – он махал лопатой с ухарской яростью, близкой к вандализму.

Одержимость Шлимана от начала и до конца сводилась к поиску «истинных мест» Гомеровой легенды. Он взялся раскапывать места на Пелопоннесе, где его поиски микенских сокровищ привели к некоторым блистательным находкам. В 1876 году была добыта из-под земли золотая погребальная маска невероятной красоты и искусности, и Шлиман тут же назвал ее (без всяких убедительных доказательств) «Маской Агамемнона». Ныне нам известно, что этот артефакт древнее Троянской войны, а значит, и старше Агамемнона, на добрые четыре сотни лет. Шлиман перекопал и бόльшую часть родного Одиссеева острова Итаки, но фамилия Шлимана прогремела на весь мир именно благодаря его работе в Троаде. Поиски Трои привели его в Турцию в начале 1870-х, где он сосредоточился на территории близ города Гиссарлык – это место ему подсказал британский археолог Фрэнк Калверт. Здесь Шлиман обнаружил свидетельства былого существования девяти погребенных городов. В один прекрасный день он наткнулся на сокровищницу, которую он счел «Кладом Приама», включавшим в себя то, что Шлиман назвал «Драгоценностями Елены» (дальнейшие исследования показали, что они на тысячу лет старше).

До скучной стародавней исторической правды и доказательств этому несусветному подтасовщику, выдумщику, очковтирателю и бессовестному контрабандисту дела не было почти никакого, однако это никак не умаляет ценности его работы – особенно воздействия его фанфар и саморекламы на академические исследования и общественное воображение. Его методы (в том числе и залихватское применение динамита) оказались настолько разрушительными для археологических записей, что дальнейшие профессионалы язвительно поздравляли его: он достиг того, что не удалось греческим армиям, – он окончательно сровнял с землей и разрушил Трою.

Тем не менее открытие стольких слоев хеттской и троянской культур доказало, что процветавшая цивилизация и великий город, по крайней мере, существовали, а разрушительный пожар и осада действительно случились – все в соответствии с каноном Гомера. А совсем недавно ведущая немецкая экспозиция «Троя: греза и действительность» 2001 года перетекла в 2019 году в имевшую громадный успех выставку Британского музея «Троя: миф и действительность», где были представлены и предметы, добытые Шлиманом, и многочисленные позднейшие находки. Прогулки по тем выставкам зародили – во всяком случае, у меня – мощное впечатление, что все это касалось настоящих людей с настоящими жизнями. Артефакты и реконструкции троянской жизни – разумеется, не доказательство предположения, что Троя пала в результате похищения некоей спартанской царевны, но нелишне помнить, что многие царства и империи в запечатленной истории пали из-за скверно сложившихся браков и династических союзов. Другая возможность, – если учесть стратегическую и торговую значимость Трои, устроившейся прямо у пролива Геллеспонт, у самых Дарданелл, – некий конфликт, связанный с пошлинами и торговым движением, возникший между царствами западного и восточного эгейского побережья. Нам-то трудно это постичь, уж такие мы ученые и многомудрые ныне, но те примитивные балбесы могли запросто погрязнуть в торговых войнах… Ха!

Естественно, тонкости и изощренность настоящего академического исследования, точной науки и подобающей археологии ослабили и отвергли многие притянутые за уши и преувеличенные заявления Шлимана, но своим барнумовским торгашеством и саморекламой он добился, что на Гиссарлык как на местоположение Трои смотрят благосклонно, а также – плюс-минус, более-менее, при прочих равных – мир не возражает, что осаду и падение Трои 3200 лет назад в общем можно считать историческим фактом.

В вопрос о жизни Гомера я ни на какую глубину нырять не стану: греки классического времени считали, что он существовал и сам записал две свои великие эпические поэмы; позднейшие ученые XVIII, XIX и XX веков (на основании пристального филологического и лингвистического анализа текстов) сперва пришли к выводу, что эти работы передавались из уст в уста, а затем, исходя из устройства поэм, – что их в значительной мере сымпровизировали[193].

По моему мнению, разрыв линии передачи от эпохи Трои и Микен к архаическому и классическому периодам – из-за краха бронзового века и сопровождавшей его утраты письменности – вовсе не катастрофа. Как раз интригующая удаленность, сплав истории, тайны и мифа, игра частного и всеобщего делают переживание Гомера таким насыщенным и захватывающим. Действие разворачивается на золотом горизонте между действительностью и легендой, в загадочных полутонах, где сосуществуют байка и быль. Благодаря именно этому Гомеров эпос богат на кропотливую, реалистичную и яркую детализацию, столь напитанную жизнью и столь убедительную, – и вместе с тем он же дарит нам великолепный символизм и сновидческую глубину, какую позволяет лишь миф со всеми его божественными вмешательствами, сверхъестественными событиями и сверхчеловеческими героями.

Олимпийские боги

АИД[194] Бог Преисподней. Сын Кроноса и Реи. Брат Деметры, Геры, Гестии, Посейдона и Зевса. Похититель и муж Персефоны. Пленяет Пирифоя и Тесея за попытку выкрасть Персефону.

АПОЛЛОН Бог-лучник, бог гармонии. Сын Зевса и титаниды Лето. Брат-близнец Артемиды. Единокровный брат Ареса, Афины, Диониса, Гефеста, Гермеса и Персефоны. Отец Асклепия, Гименея, Ликомеда и Тенеда. Истребитель Пифона, основатель Пифийского оракула в Дельфах. Строит стены Трои с Посейдоном, затем, после отказа Лаомедона платить, насылает на город мор. Позднее вместе с Афродитой, Аресом и Артемидой покровительствует Трое. Отвечает на молитвы Хриса и насылает на греков мор. Ненавидит Ахилла за убийство Тенеда и Троила; помогает Эвфорбу и Гектору сразить Патрокла, а Парису – Ахилла. Прекращает благоволить Парису после убийства Корифа. Благословляет и проклинает Кассандру. Гость на свадьбе Пелея и Фетиды.