Он всегда спал голышом. А теперь на нем была пижама.

Внезапно она сообразила, что для пижамы есть объяснение, которого она не учла, поскольку отказывалась верить, что он мог покончить с собой. Но так ли было на самом деле? Он знал, что, когда его найдут, будет мертв. Оттого-то и не хотел предстать обнаженным, надел выглаженную пижаму.

Она прошла в спальню, посмотрела на кровать. Может, Ёран Вреде и судмедэксперт были правы? Хенрик покончил с собой. Не совладал с мыслями о своей болезни, а возможно, ощущение безжалостности и глубокой несправедливости мира оказалось ему не по силам. Арон исчез, потому что как был, так и остался человеком, не способным нести ответственность. Убийство Умби хоть и не поддавалось объяснению, но отнюдь не обязательно каким-то образом связано с Хенриком или с Ароном.

«Я спряталась в кошмаре, — подумала Луиза. — Вместо того чтобы признать случившееся».

Но ей не удалось убедить себя. Слишком многое указывало в разные стороны. Стрелка компаса крутилась без остановки. Она не знала даже, что случилось с простынями Хенрика. Может, их просто забрали, когда выносили тело? В вазах, которые она собирала из осколков, найденных в греческой земле, всегда имелись выбоины. Действительность не открывала все свои тайны. Уходя из квартиры Хенрика, Луиза по-прежнему терзалась сомнениями.

Она дошла до Шлюза, села в такси и поехала в Арланду. Все вокруг серо и промозгло. Осень подходила к концу, скоро зима. В терминале внутренних авиалиний она купила билет до Эстерсунда, на рейс в 16.10. Артур из леса ответил, что встретит ее.

До отлета оставалось три часа. За столиком кафе с видом на самолет, подруливавший к терминалу, она набрала номер Назрин. Никто не ответил. Луиза оставила сообщение, попросила позвонить ей в Херьедален.

Сейчас это беспокоило ее больше всего. Необходимо поговорить с Назрин о болезни Хенрика. Он ее заразил? Назрин, свою сестру Фелицию.

Луиза бросила взгляд на лес по другую сторону аэродрома. Как она выдержит, если это окажется правдой?

В таком случае и ее, свою несуществующую сестру, Хенрик тоже заразил.

Ожидая отлета, она размышляла, чем будет заниматься в будущем.

Мне всего лишь 54 года. Испытаю ли я радость и страсть к тому, что скрывается в земле и ждет моего внимания? Или это уже в прошлом? А есть ли вообще будущее?

Она до сих пор не достигла дна пропасти, какой была смерть Хенрика.

Меня убивает незнание. Я обязана сложить мозаику и рассказать себе всю историю. Возможно, это единственное оставшееся мне археологическое исследование, и существует оно у меня внутри.

Она позвонила на мобильник Арона. В настоящее время абонент недоступен.

Самолеты взлетали в серое небо или сверкающими птицами выныривали из облаков. Луиза медленно прошла в камеру хранения, забрала багаж, зарегистрировалась, села в синее кресло и принялась ждать. Заполненный наполовину самолет стартовал минута в минуту.

Она шла к зданию терминала в Эстерсунде. Вокруг темно, безветренно, падает снег.

Артур ждал ее у багажного транспортера. К ее приезду он побрился и приоделся.

Они сели в машину, и тут Луиза разревелась. Отец похлопал ее по щеке, направился к мосту через Стуршён и к шоссе, ведшему на юг, в Свег. На подъезде к Стенставику она начала рассказывать о путешествии в Африку.

— Это пробный рассказ, — пояснила она. — Мне кажется, я должна сделать не одну попытку, чтобы найти истинную историю случившегося. Должна отыскать правильные слова.

— Времени у тебя сколько угодно.

— По-моему, нужно спешить.

— Ты всю жизнь спешила. Я никогда не понимал зачем. Человек все равно не успевает сделать и малой доли того, что хотел бы. Долгая жизнь тоже коротка. Девяностолетние бывают столь же нетерпеливы, как и подростки.

— Я по-прежнему ничего не знаю об Ароне. Не знаю даже, жив ли он.

— Тебе надо объявить его в розыск. Я не хотел этого делать, не поговорив сперва с тобой. Только выяснил, вернулся ли он в Аполло-Бей. Нет, не вернулся.

Они ехали сквозь темноту. Фары освещали густой лес по обе стороны дороги. По-прежнему шел легкий снежок. Где-то между Иттерхогдалем и Светом она заснула, склонив голову на единственное доступное ей плечо.

На следующий день Луиза отправилась в полицейский участок и официально объявила Арона в розыск. Полицейского, который принял заявление, она знала с детства. В народной школе он учился несколькими классами старше. Ему тогда подарили мопед, и Луиза была безумно влюблена в него или, может, в мопед. Он выразил соболезнования, не задав ни одного вопроса.

Потом она пошла на кладбище. Могилу присыпало снегом. Надгробие еще не поставили. Но Артур сказал, что его заказали у каменотеса в Эстерсунде.

По дороге на кладбище она думала, что не выдержит зрелища, которое ее ожидает. Но, стоя у могилы, взяла себя в руки, почувствовала чуть ли не равнодушие.

Хенрика здесь нет. Он в моей душе, не в земле под снегом. Он проделал долгое путешествие, хотя и был так молод, когда умер. В этом мы похожи. И он, и я воспринимаем жизнь с полной серьезностью.

По дорожке между могилами прошла какая-то женщина, поздоровалась с Луизой, но не остановилась. Луизе она показалась знакомой, но имени ее она не вспомнила.

Снег повалил гуще. Луиза уже собралась уходить с кладбища, когда в кармане зазвонил телефон. Это была Назрин. Поначалу Луиза с трудом понимала, что она говорит, потому что в трубке стоял страшный шум.

— Ты слышишь меня? — крикнула Назрин.

— С трудом. Где ты?

— Времена меняются. Раньше первым делом спрашивали о самочувствии. Сейчас, прежде чем спросить о здоровье, интересуются географическим местоположением.

— Я едва тебя слышу.

— Я стою на Центральном вокзале. Приходят и уходят поезда, суетятся люди.

— Ты уезжаешь?

— Я только что приехала из Катринехольма — подумать только! А где ты?

— Стою у могилы Хенрика.

Голос Назрин на секунду пропал, потом прорезался снова:

— Я правильно поняла? Ты там, в горах?

— Я у могилы. Идет снег. Все белым-бело.

— Хотела бы я быть там, где ты сейчас. Пойду в билетную кассу. Там потише.

Луиза услышала, как шум стихает, вместо него донеслись отдельные громкие голоса, тоже вскоре пропавшие.

— Сейчас лучше слышно?

Голос Назрин звучал совсем близко, Луиза почти чувствовала ее дыхание.

— Я слышу тебя прекрасно.

— Ты просто исчезла. Я не знала, что думать.

— Я совершила долгое путешествие. Страшное до дрожи. Нам надо встретиться. Можешь приехать сюда?