– Так вот почему у меня встал, – безэмоционально говорю я, следуя за ней на кухню.

– А у меня встал на твою сестру в этом очаровательном спортивном костюме, – возвращает любезность Лорен.

– Это Net-a-porter, – правильно произносит Келли, растирая мурашки на руках. Здесь как в Сибири. Дом сконструирован в стиле индор-аутдор, но все окна и двери заперты, несмотря на лето. Мои соски ощущаются как острые ножи. Сомневаюсь, что все это хорошо для экологии.

На кухне Джен огромным тесаком срезает зерна с початка кукурузы. За ее спиной на улице прижимаются носами к стеклянным дверям три полные надежд собаки. Иветта сказала, Джен заставляет их спать на заднем дворе, так как дом уже доделан. Параноит насчет собачьей шерсти и мочи.

– Наш почетный гость уже здесь, – объявляет Лорен, представляя меня как гвоздь сегодняшней программы, и мы на мгновение замираем и хмуро смотрим друг друга. Похоже на пожатие рук перед дуэлью.

– Как пробки? – вежливо спрашивает Джен.

– Да нормально, – Келли роняет сумку на пол, – мы просто поздно выехали. Пришлось везти Лайлу к подруге в Нью-Джерси.

Джен смотрит на меня.

– Где Арч?

– Завтра приедет, – отвечаю я. – Застряла на работе.

Джен кивает.

– Лор, – она показывает на холодильник, – не нальешь Бретт и Келли вина?

– Вы единственные пьющие здесь, – сообщает Лорен, открывая дверцу. – Надеюсь, Sancerre пойдет, потому что больше у нас ничего нет.

Мне удается рассмотреть содержимое холодильника. Единственное, что не относится к вину, водке или текиле, – бутылка миндального молока, которую поставили сбоку, чтобы вместить алкоголь. Лорен быстро закрывает дверцу, пока на нее не переключилась камера, снимающая общий план.

На плите кипит кастрюля.

– Хочешь, я?.. – предлагает Келли, направляясь к прихватке у раковины. Снимает крышку, и ей в лицо брызгает что-то разноцветное. У меня урчит живот. Я не ела с полудня, и мне нужна нормальная еда, а не тарелка фарро.

– Спасибо, – говорит Джен, сгребая зерна в большую деревянную салатницу. – Бретт, я купила в Round Swamp твой любимый гуакамоле.

На первый взгляд – широкий жест, но он напоминает мне держать ухо востро. В этой компании любезность – режим энергосбережения.

– Очень мило с твоей стороны, Джен, – благодарю я.

Сестра робко улыбается мне через плечо – мол, видишь! Она не так уж плоха!

Келли до сих пор не знает о полуночном разговоре Джен с Винсом на балконе дома в Марракеше, как и о моих подозрениях, что это он в прошлом сезоне разбил ей сердце. Я пробовала поговорить с ней разок, в утро перед несчастным случаем. А потом произошел весь этот ужас, и я сосредоточилась на устранении последствий для SPOKE. После разговора с акционерами и просьбы к юристу просмотреть мое партнерское соглашение с Келли я подумала, что сейчас ей и так не сладко. Не стоит подливать масла в огонь, рассказав, что Джен лишь притворялась ее подругой, чтобы узнать, крутит ли она роман с Винсом, потому что сама, скорее всего, его любит. Пусть Келли верит, что дружба настоящая. Кому это навредит?

Джен вытирает руки о фартук, на котором написано: «Да здравствуют веганцы!»

– Итак, вот план на сегодняшний вечер: ужин, потом какие-то холостяцкие конкурсы Лорен…

Лорен быстро дует в дуделку и шепотом извиняется в ответ на испепеляющий взгляд Джен.

– А затем… я не знаю, – продолжает Джен, мельча широким основанием ножа необработанные грецкие орехи для салата, – может, съездим в Talk House, если никто не против?

Она озорно смотрит на нас, и я на мгновение не вижу перед собой самую хлюпкую рохлю. Когда рядом нет камер, Джен умеет веселиться, а Talk House – это студенческий бар, в который идешь после ужина с семьей, приехавшей в город на родительские выходные. Телесеть так и не смогла получить необходимое для съемок разрешение, а значит, можно выпить сколько угодно шотов желтой, как моча, текилы и не бояться, что это запишут.

– Вы здесь до одиннадцати, – пищит из-за камеры Лиза. Это как комендантский час наоборот – мы должны до определенного времени оставаться дома, сделать приличную запись, после чего можно валить на все четыре стороны и уйти в отрыв.

– Да, мам, – произносят одновременно Лорен и Джен.

– Еще раз так меня назовете, и вы уволены, – предупреждает Лиза, касаясь провисшей кожи на шее. – И, ради бога, поднимите уже какую-нибудь скользкую тему.

Джен откладывает нож и спрашивает с излишним беспокойством:

– Кто-нибудь связывался со Стеф?

Мы кривим губы – мол, нет.

– А с Винсом? – продолжаю я, но не сразу смотрю на Джен, чтобы не спалиться, лишь спустя мгновение, только она уже подняла нож и рубит орехи в опилки.

– Я слышала, – Лорен опирается локтями на стойку и кладет подбородок на руки, голос становится заговорщическим, – она вручила ему документы на развод, но он отказывается их подписывать. – Потирает пальцами, изображая деньги. – По брачному контракту он остается ни с чем.

Мое сердце пропускает удар.

– Она с ним разводится?

Развод Стеф с Винсом означает, что теперь ей плевать на видимость их счастливого брака. Означает, что, если захочет, она может публично рассказать обо всем, что происходило в том доме.

Лорен ухмыляется.

– Не надо так удивляться. Уж кому, как не тебе, знать, что этот брак был обречен на провал.

У меня такое ощущение, будто я проглотила огромный тесак Джен. Нужно перестать так делать – давать Лорен возможность вставлять комментарии, развивающие сюжетную линию лесбийской связи Бретт и Стефани.

– Бретт, – Джен поворачивается ко мне с таким видом, будто собирается в чем-то обвинить, – я подготовила вам с Арч гостевую спальню внизу. Лор и Келли, вам – наверху.

Я смотрю на Келли. На ее лице отражается разочарование от того, что Джен больше не хочет делить с ней одну комнату. Все потому, что ей больше не нужно за ней шпионить, но Келли этого не понимает.

– Спасибо, Джен. – Мило улыбаюсь ей, тоже включая режим энергосбережения. Затем закидываю свою сумку повыше на плечо. – Тогда я заброшу вещи в комнату и освежусь.

– Ужин через пятнадцать минут! – кричит мне вслед Лорен, снова превращаясь в мою подружку.

Не спеша иду по коридору, выжидая, когда возобновится разговор, а потом быстро открываю дверь в гараж и захожу в него. Щелкаю выключателем на стене и несколько раз моргаю, пока глаза медленно привыкают к освещению. Раньше, когда здесь включали свет, разбегалась живность. Стояли шезлонги, старые велосипеды и надувные игрушки для бассейна, живность могла прятаться в куче заплетенных паутиной местах. Сейчас же остался лишь коллаж из блоков предохранителей на одной стене и старый горизонтальный холодильник, который никогда ничего не охлаждал. Он кажется древним ископаемым, гудящим возле новенькой серебристой «Теслы» Джен с расположенной сбоку зарядкой. Открываю холодильник, и ангелы поют, когда я вижу замороженные бублики и пиццу.