Багажник захлопывается, и я слышу, как запирается дверь в гараж. Они вернулись на кухню.

– Помоги мне, – снова говорит Джен.

– Что это?

– Просто помоги мне это убрать.

– Но что это?

– Томатный суп.

– Суп?! – кричит Лорен.

– Ш-ш-ш!

– Почему суп на полу?

– Ты его разлила.

– Прости, Джен.

– Все нормально. Просто помоги мне его убрать. Нет! Не ешь его. Ужас. Лорен. Нет!

Джен рыгает, а может, это я.

– Я хочу есть.

– После этого я сделаю тебе пиццу.

– Я похожа на «Медиума с Лонг-Айленда»?

– С тобой все в порядке. Просто продолжай тереть.

Следующие полчаса они молча счищают кровь моей сестры.

– Ты как, Лорен? Нет. Лорен. Не возвращайся на диван. Лорен. Эй. Лорен, идем спать. Лорен? Лорен? – Джен вздыхает. – Лорен? – зовет еще раз. – Чертова алкоголичка. – Снова шуршание и какое-то барахтанье.

– Ты хочешь заняться со мной сексом? – хихикает Лорен.

Как я поняла, тут Джен ее раздевает. Уверена, к этому моменту она уже избавилась от своей окровавленной одежды. Как? Какая-то больная часть меня хочет это знать.

Наконец шуршание прекращается. Шаги Джен удаляются. Лорен снова начинает храпеть, уже голая.

* * *

Мне нужно потренироваться брать паузу. В стрессовых ситуациях нужно взять паузу перед ответом, чтобы не сделать или не сказать то, о чем потом будешь жалеть. В прошлом я реагировала мгновенно и не раздумывая, что иногда приводило к ужасным последствиям.

Я прослушала запись три раза за один присест, после чего убрала ее в ящик тумбочки средних веков, которую Бретт купила на рынке Бруклина, и рыдала, пока не пришло время забирать Лайлу из школы. Мои опухшие глаза не требовали объяснений, но стало еще хуже, когда Лайла предположила, что я плакала не по той простой и очевидной причине, как тоска по младшей сестре. «Все хорошо, мам, – сказала она, – у меня тоже некоторые дни хуже других». Она права, некоторые дни словно бульдозеры. Я скучаю по Бретт. Я люблю Бретт. Но Лайла никогда не узнает, что горевать можно о многом чем еще.

Этим утром я устраиваюсь прослушать запись в четвертый раз, проводив Лайлу в школу. Она не так давно перешла в восьмой класс и тут же стала сенсацией. Столько приглашений на ночевки и столько приглашений для меня – присоединиться к книжным клубам, винным клубам, клубам по всякой фигне, – и я начала отказываться, отчего все, конечно же, еще больше захотели заполучить нас. Что случится с Лайлой, если кто-то узнает правду о ее тете, обо мне? Люди будут ненавидеть нас с тем же рвением, с каким любят сейчас. Мы этого не переживем.

Засовываю в уши белые наушники и ложусь на кровать Бретт, чтобы с открытыми глазами прослушать ее последний час. В этом доме есть швейцар, а в некоторых квартирах – потрясающий вид на Гудзон, но совершенно негоже делить кровать со своей дочерью-подростком. У нас чисто, насколько возможно, но это вовсе не означает чистоту.

Слышу, как стонет моя сестра. Слышу, как моя сестра начинает умирать, слезы страдания размывают стопку одежды, лежащей на полу возле шкафа. Арч аккуратно сложила ее в мусорные пакеты и оставила у швейцара, но я не знаю, что с ней делать. В шкафах и ящиках нет места. Одежда красивая, из тех мест, о каких я никогда не слышала, но она мне не подходит. А продавать ее на eBay как-то неправильно.

Бретт стонет во второй и последний раз.

Я резко и уверенно сажусь, тяну за белый провод, чтобы вытащить наушники. Похлопываю по покрывалу в поисках телефона, а когда нахожу, отыскиваю в контактах ее номер и, пока не передумала, нажимаю на него ногтем. Джесси не отвечает, что даже к лучшему. Мне нужно потренироваться, чтобы оставить голосовое сообщение.

– Привет, это Келли, я звоню по нескольким причинам. – Я говорю быстро, не прерываясь. Глубоко вдыхаю и убираю дрожь в голосе. – Мне нужно с тобой поговорить. Это важно, и лучше с глазу на глаз. Буду ждать твоего ответа. Спасибо. Пока. Спасибо.

Отбрасываю телефон, не положив трубку, и моя тихая брань завершает вызов. Неудивительно, что женщины редко это делают. Это было сложно, возможно, самое сложное, что мне приходилось делать, и я еще даже не попросила о повышении. Мое сердце напоминает игру тарелками в оркестре. Не удивлюсь, если соседи услышат меня через общую и тонкую стену Бретт. Мою общую и тонкую стену. Хотя это ненадолго.

Джессика Кнолл – автор бестселлера «Счастливые девочки не умирают» по версии The New York Times, который экранизирует студия Lionsgate, где продюсером выступит Риз Уизерспун. Джессика – бывший старший редактор журнала Cosmopolitan и редактор статей в Self. Она выросла в пригороде Филадельфии и окончила школу Шипли в Брин-Мауре, Пенсильвания, и колледж Хобарта и Уильяма Смитов в Женеве, Нью-Йорк. Сейчас она живет в Лос-Анджелесе с мужем и бульдогом по имени Беатрис. «Моя любимая сестра» – ее второй роман.