Платье из красного шифона без бретелек выставляло напоказ ее грудь, приводя Лизу в смущение, и плотно облегало бедра, расходясь ниже многослойным воланом искрящейся ткани. Она была уверена в том, что выглядит неприлично, но, к своему удивлению, вдруг поняла, что ее это нисколько не смущает. Откровенно говоря, это чувство даже пришлось ей по вкусу. «А ты эффектная штучка, Лиззи О’Брайен, — с довольной улыбкой сказала она себе. — Если бы мама видела тебя сейчас, с ней случился бы сердечный приступ!»

К ней подошел Ральф и коснулся ее руки.

— Ох, Лиза, когда я смотрю на тебя, то так жалею о том, что я… что я… — Он нахмурился и покачал головой.

Лиза погладила его по щеке.

— Я тоже жалею об этом, Ральф, очень жалею.

У входа в кинотеатр уже бурлила толпа, состоящая главным образом из женщин. Они истерически завизжали, когда из автомобиля показались Ральф с Лизой и ступили на тротуар, застеленный красной ковровой дорожкой. Перед тем как войти в фойе, Ральф обернулся и помахал рукой, и поклонницы вновь ответили ему истерическими воплями.

— Какой ужас, — сказала Лиза, когда они оказались внутри. — Они бы разорвали тебя на куски, если бы смогли дотянуться.

— Ничего, ты быстро привыкнешь к этому, — беззаботно отозвался Ральф.

Она игриво ткнула его локтем, вне себя от восторга.

— Ральф! Здесь Джилл Айрленд[67]с Дэвидом Маккаллумом[68], а вон там стоит Диана Дорз. Святая Дева Мария, Дирк Богард[69]смотрит на меня!

Ральф обнял ее за плечи.

— На тебя смотрят все, — с гордостью сказал он. — Такое впечатление, что звезда у нас ты, а не я.

«Дикая ярость» оказался не слишком хорошим фильмом. Вспоминая выдающуюся игру Ральфа в «Пигмалионе», Лиза не могла отделаться от ощущения, что в этой роли он не раскрыл и десятой доли своего таланта. Хотя по окончании фильма она спросила себя, а не упустила ли она чего-нибудь важного, поскольку, когда в зале вспыхнул свет, на Ральфа обрушилась буря аплодисментов.

— Великолепно! — говорили зрители один за другим. — Высший класс, Ральф. Лучший триллер, который я когда-либо видел.

— Лжецы! — воспользовавшись минутным затишьем, сказал Ральф. — Они ненавидят этот фильм.

— Откуда ты знаешь? — изумленно поинтересовалась Лиза.

— Потому что я знаю, что картина дрянь, — с ухмылкой ответил он. — Единственное, что в ней хорошего, — это деньги, которые мне заплатили.

Было уже далеко за полночь, когда кинотеатр наконец опустел.

— Вся толпа идет праздновать к Доннелли, — сообщил Лизе Ральф. — Хочешь присоединиться?

— Конечно! Я хочу, чтобы эта ночь не кончалась никогда.

Доннелли Уэстовер написал роман, по мотивам которого и была снята «Дикая ярость». Это был худощавый невысокий жизнерадостный мужчина лет шестидесяти. Ральф и Лиза оказались в одном такси вместе с ним и его женой, когда направлялись в их квартиру в Западном Кенсингтоне. Она находилась на последнем этаже, под самой крышей, и, когда они приехали, в длинной комнате с низким потолком было уже полно народу.

— Вся эта банда не получила приглашения на премьеру, — пояснил Доннелли. — Так что они развлекаются здесь уже несколько часов.

Оказалось, что под развлечением он имел в виду выпивку. Двадцать или тридцать гостей пребывали в разной стадии веселья, а крики, которыми они приветствовали вошедших Ральфа и Доннелли, казалось, едва не сорвали крышу с выкрашенных в черное потолочных балок.

Лизу сразу же принялись осаждать вопросами о том, в каких фильмах она снималась, и ей пришлось признаться, что до сих пор она появлялась на экране лишь в эпизодах.

— Мои роли столь малы, что, моргнув в неподходящий момент, вы пропустите их, — сказала она. — Здесь я всего лишь как друг Ральфа.

Почти моментально ее разлучили с Ральфом. Друзья Доннелли, как мужчины, так и женщины, приняли Лизу без лишних вопросов. Один из них написал пьесу, и, по его словам, роль главной героини идеально ей подходила.

— Вы должны сказать мне, где живете, — произнес он, — и если я когда-нибудь соберусь поставить ее, то непременно свяжусь с вами.

Женщина рядом с ним рассмеялась.

— Не обращайте на него внимания, Лиза. Это все его грязные штучки. Так мой супруг пытается исподволь заполучить ваш адрес. — И они начали добродушно спорить о достоинствах пьесы.

Остальные же жарко дискутировали о Суэцком кризисе[70].

— Черчилль никогда не позволил бы нам впутаться в это недоразумение, — провозгласил кто-то. — Энтони Иден[71]заслуживает хорошего пинка под зад.

— Что? Да Черчилль просто сбросил бы на них атомную бомбу! — воскликнула какая-то молодая женщина. — Если бы у власти находилось правительство лейбористов, мы занимались бы собственными делами. В конце концов, Суэцкий канал нам не принадлежит.

Лиза поспешила отойти в сторонку, опасаясь, что кто-нибудь пожелает узнать ее мнение. О Суэцком кризисе она слышала лишь краем уха и даже не знала, закончился он или нет.

Она подошла к другой группе, где предметом обсуждения были космические полеты. Доннелли Уэстовер возбужденно размахивал руками.

— Ну, кто готов держать пари? Ставлю сотню фунтов на то, что русские еще до конца года запустят человека в космос.

— Я бы заплатил тысячу, — с горячностью заявил молодой человек рядом с Лизой, — чтобы присутствовать при запуске со своим фотоаппаратом.

Она повернулась, чтобы взглянуть на него, в то самое мгновение, как он обратил на нее внимание. Он был хорошо сложен и высок, выше шести футов, с копной светлых волос, волной ниспадавших ему на шею. На молодом человеке были джинсы и свободный коричневый свитер, надетый поверх клетчатой рубашки «апаш». Он показался ей странно знакомым.