Я слушал его наружно спокойно и изредка похлебывал кофе.

– Что же вы мне советуете делать в связи с этим? – спросил я.

– Я думаю, что вам нужно немедленно уехать отсюда, – ответил он. Видимо, он уже заранее обдумывал этот вопрос, ибо ответил, не задумываясь.

– Да, но в конце концов, зачем я должен бежать? Я в турецкие дела не вмешиваюсь и за собой никаких грехов не знаю. Занимаюсь здесь своей торговлей и не знаю, почему мне может угрожать полиция. Наконец, я персидскоподданный, и турки не посмеют без причины тронуть меня, – сказал я, стараясь успокоить моего доброжелателя.

– Конечно, если вы за собой ничего не чувствуете, то особенно бояться нечего, но мало ли что может случиться? Не забудьте, что вы армянин по национальности и живете не где-нибудь, а в Турции. По моему, все-таки вам лучше уехать куда-нибудь, – настаивал он.

– Нет, я сейчас никуда не поеду, – сказал я после некоторого раздумья, – у меня не ликвидированы дела, наконец, лежит большая партия непроданного товара. Но вот что, большое вам спасибо за предупреждение. Что со мной случится, это в конце концов не важно, но я не хочу, чтобы, в случае чего-нибудь со мной, вы могли иметь неприятности, поэтому, пока это дело не выяснится, я прошу разрешения не бывать в вашем доме. – Я попрощался и ушел, чтобы больше не приходить к людям, которые были так искренни и бескорыстны ко мне в самый критический для меня момент.

Прошло дня два после этого знаменательного для меня разговора, после которого я понял, что отныне я нахожусь между двух огней. С одной стороны, большевики могли узнать, что я решил их покинуть, и принять меры, а с другой – меня начала преследовать турецкая полиция.

Я, сидя в своем бюро, обдумывал создавшееся положение, как вдруг раздался короткий стук в дверь. Не успел я ответить, как дверь открылась и вошли два полицейских в сопровождении управляющего домом.

– Ну, это пришли за мной, – подумал я, встав с места и запустив руку в карман, где я хранил браунинг. Еще при найме своего бюро я предвидел возможность моего ареста в конторе. В случае такой попытки я решил не сдаваться, а, пользуясь расположением конторы под самой крышей, бежать через крыши соседних домов и скрыться в одной из наших конспиративных квартир, откуда уже легко было бы сесть на советский пароход; встав из-за стола и подойдя к смежной двери, через которую я мог в случае надобности скрыться, я спросил полицейских, в чем дело.

– Мы пришли проверить контракты всех жильцов этого дома, – любезно ответил один из полицейских.

Я сразу успокоился и, достав контракт, передал им. Проверив документ, полицейские ушли, а я из окна продолжал наблюдать за ними. Меня интересовал вопрос, проверяют ли они документы у всех или только у меня, я окончательно успокоился, увидев, что они обходят всех моих соседей.

Вечером, выйдя из конторы на улицу, я, однако, заметил, что за мной следят. Два субъекта неотступно следовали за мной, то забегая вперед и затем дожидаясь у витрин, пока я пройду вперед, то отставая и прячась за углами. Я также следил за ними, останавливаясь у магазинов и разглядывая в зеркала витрин их лица на противоположном тротуаре. Невольно я сравнивал их работу с работой наших секретных агентов в Москве. Да, не мешало бы турецкой полиции взять несколько уроков по слежке у агентуры ГПУ.

Помню, будучи в Москве, я дал задание нашей агентуре установить наружное наблюдение за турецкой миссией в Москве. Желая убедиться, насколько добросовестно выполняется задание, я к вечеру сам пошел проверить посты. Но, к моему удивлению, после получасовых поисков у здания турецкой миссии я никого из наших не нашел. Еще больше было мое удивление, когда я на следующее утро пришел на службу с решением дать нагоняй агентуре и нашел у себя на столе сводку лиц, посетивших турецкую миссию. В этой же сводке фигурировал и я, как пробывший полчаса у здания миссии. Оказалось, что я агентов не видел, но они меня зато прекрасно видели. А турки? Они просто бегали за мной, и, чтобы избавиться от них, я просто взял проезжавшее такси и уехал, предоставив им догонять меня, если у них хорошо тренированы ноги.

Итак, эти наблюдения меня не беспокоили. Наоборот, они показывали, что турки меня в чем-то подозревают, но, не имея конкретных данных, хотят их получить. Я же прекратил всякую работу и знал, что нужного козыря против меня им не найти.

Но вместе с тем я видел, что атмосфера накаляется, и решил готовиться к отъезду. Я обратился за визой в одно из иностранных консульств, но получил отказ. Я искал повод для обращения в другое консульство.

Прошел еще месяц. Наружного наблюдения за собой в последние дни я уже не замечал и решил, что туркам надоело следить за мной. Между тем мне понадобилось по личному делу пойти в персидское консульство. Войдя в здание, я был встречен служителем консульства.

– Я персидский подданный, коммерсант Нерсес Овсепьян, хочу видеть консула для получения удостоверения, – обратился я к служителю.

– Так это вы Нерсес Овсепьян? – с любопытством спросил служитель, разглядывая меня.

– Да, а в чем дело? – спросил я, поняв, что тут что-то неладно.

– Дело в том, что вчера приходил агент тайной полиции и наводил справки о вас, – ответил он.

У меня захватило дыхание. Значит, дело приняло серьезный оборот, раз полиция решилась обратиться в консульство.

– Так-так, а что вы им ответили? – задал я вопрос.

– Ничего особенного. Мы ответили, что консульство вас не знает. А у вас паспорт с собой? – спросил служитель.

– Да, пожалуйста, – ответил я, подавая ему мой фальшивый паспорт.

– Подождите здесь, я доложу консулу, – сказал он и скрылся с паспортом за дверьми, неплотно закрыв их.

Прошло минут пять. Закурив папиросу, я, прогуливаясь по коридору, заглянул в щель двери, в которую ушел служитель, и увидел, что кто-то, сидя за столом, разглядывает листы моего паспорта на свет. «Хорошее положение, нечего сказать, – подумал я, отходя от двери, – а вдруг он обнаружит, что паспорт фальшивый? Что тогда делать? Может быть, не дожидаясь паспорта, мне бежать сейчас? Но тогда они сразу поймут, в чем дело, и позвонят в турецкую полицию. Нет, лучше подождать, а там видно будет. Бежать никогда не поздно», – решил я, нащупывая неразлучный револьвер. Прошло еще десять минут. Наконец, служитель вышел с паспортом и, передавая мне, сказал:

– Сегодня уже поздно, зайдите за удостоверением завтра. В это же время у двери стоял человек, разглядывавший мой паспорт, и внимательно в упор смотрел на меня, точно сравнивая меня с фотографией на паспорте.

Я поблагодарил и, повернувшись, направился к выходу. Я чувствовал, что глаза служащих устремлены мне в спину, и мне хотелось бежать изо всех сил. Но напряжением воли я заставил себя идти спокойно, не спеша, пока я не вышел за ворота консульства.

На следующий день у меня не хватило больше смелости вновь пойти в консульство. «Но не пойти тоже могло вызвать подозрение», – подумал я и решил позвонить по телефону. Быстро разыскав в телефонной книжке номер консульского телефона, я позвонил. На мое счастье, у телефона был вчерашний служитель.