Если верить первоисточнику — Сиснеросу, которого не было оснований считать лгуном, то принимавшие его в Кремле Сталин, Ворошилов и Микоян, немного поспорив, согласились с просьбой Негрина продать в кредит большую партию военной техники: 150 000 винтовок, 4000 пулеметов Дегтярева и Максима (иногда указывают 10 000), 250 орудий средних и крупных калибров до 150 миллиметров, 250 танков, 500 самолетов (иногда указывают 650), две дюжины торпедных катеров — все это с боеприпасами.

Танки и самолеты были улучшенных конструкций — бронетехника с утолщенной броней и усовершенствованными прицелами, истребители «Суперчатос» и «Супермоскас» с дополнительными огневыми точками, повышенной скоростью и элементами бронезащиты.

Стоимость заключенной Сталиным и Сиснеросом сделки в мемуарной литературе колеблется от 60 до 103 миллионов долларов США (курс доллара тогда был втрое-вчетверо выше современного).

Семь советских транспортов доставили груз из Мурманска в Бордо. (Не совсем ясно, могли ли семь транспортов взять на борт груз подобного объема и веса…) Затем вооружение по суше благополучно доехало до Пиренеев.

Но задача становилась неразрешимой. Ведь после очередной смены кабинета Франция в июне 1938 года «ради мира и безопасности на Пиренеях» запретила транзит оружия в Испанию. Дважды выезжавший в Париж Альварес дель Вайо тщетно заклинал премьер-министра и военного министра Даладье открыть пиренейскую границу. Дель Вайо в качестве последнего слова готов был отказаться от тяжелого вооружения. Он указывал, что советских винтовок, пулеметов и патронов хватит, чтобы спасти Каталонию и Республику. Он напоминал, что в марте 1938 года именно Даладье на посту военного министра поддержал пропуск в Каталонию предыдущей партии вооружения и оказал содействие ее доставке к границе.

Но Эдуард Даладье в марте 1938 года был «ястребом» — считал, что следует хотя бы косвенно наказать Гитлера после захвата им Австрии. Теперь же, после Мюнхена, он числился миротворцем, в его честь была выбита медаль, и он не собирался получить репутацию «поджигателя войны». К тому же все дипломированные парижские военные аналитики предсказывали победу Франко. Оружие не было пропущено.

Негрин в очередной раз приказал армиям и флоту Центра провести отвлекающие операции в помощь Каталонии. Рохо предписал армиям Центра и Юга наступать на западе, в Эстремадуре. Миаха и Матальяна настаивали на Андалузии. Получился план сложной смешанной операции: флот должен был между 8 и 11 декабря высадить десант в тылу врага у Мотриля и содействовать ему, а армия Юга — атаковать войска Кейпо де Льяно на всем фронте.

Флот под флагом «палосского победителя» Убиеты в назначенное время вступил в операцию. Но, продержавшись несколько дней в море и не дойдя до Мотриля, корабли повернули обратно. Убиета объяснил срыв операции «неясностью приказа». Морское министерство сместило Убиету (у националистов он немедленно пошел бы под трибунал) и… назначило саботажника комендантом Менорки, отозвав оттуда защитника острова — надежного и смелого полковника Брандариса. Командовать флотом стал адмирал Буиса.

Тогда Рохо настоял на эстремадурском варианте — неожиданным ударом перезать автостраду Севилья-Саламанка. Операцию назначили на 18 декабря. Когда войска (12 000 штыков без артиллерии, при 40 броневиках и нескольких танках «Трубия») были собраны в Эстремадуре, военное министерство и генштаб разрешили генералу Миахе самостоятельно выбрать место наступления. Тот высказался за Гренадское направление в 300 километрах к востоку.

Когда перегруппированные войска были готовы к удару под Гренадой, в Мадриде передумали и согласились с планом Рохо. Войска по плохим дорогам были переброшены обратно на запад. О неожиданности теперь было трудно говорить. Все это очень напоминало саботаж.

Наступление генерала Эскобара последовало только 5 января 1939 года. Оно доставило каудильо много неприятных минут. Отборные силы националистов и их ВВС находились в Каталонии, укрепленных поясов в Эстремадуре не было, и создавшие на 30-километровом участке у Пеньяройи численный перевес республиканцы одержали тактический успех. Имея ничтожно мало техники и наступая в расходящихся направлениях — сразу на запад и на юг, они за пять дней почти без потерь отбросили врага на 20 километров, взяв несколько сотен пленных и трофеи — пулеметы и орудия.

В противоположность наступлениям в Каса-дель-Кампо, у Ла-Гранхи и под Уэской, Пеньярройская операция Республики развивалась на редкость успешно. Правда, Эскобар не дошел до Саламанкского шоссе, но зато наполовину окружил Пеньярройю с ее медными рудниками и электростанцией, питавшей энергией Южную Испанию. Требовалось бросить в прорыв резервы, но Мадрид отказал в них. Благоприятный момент был безвозвратно упущен.

К 11 января из Андалузии прибыли небольшие резервы националистов, тут же перешедшие в контратаку. Республиканцы уступили часть занятой территории.

К 20 января 1939 года бои затихли. В ставке каудильо вздохнули с облегчением. Ни одного батальона с Каталонского фронта снимать не пришлось. Первоначальная тактическая победа «красных» обернулась стратегическим поражением. Попыток выявить виновных и наказать их не последовало…

Не помогал обороне Каталонии в эти недели и главный военный советник республиканской армии К.М. Качанов. Безнадежно проигрывая давно отозванным в Москву «Горису», Малиновскому и даже Клеберу, он по уровню мышления напоминал ротного командира. Вероятно под влиянием Рохо он был настроен очень оптимистически («шапкозакидательски») и уверенно внушал окружающим, что националисты в ходе битв в Леванте и Эстрема-дуре обессилены, их тыл ненадежен, а каталонская оборона, напротив, сильна и Каталония даже без помощи извне продержится несколько месяцев.

Генеральное наступление националистической Северной армии в Каталонии началось морозным днем 23 декабря 1938 года. После воздушных налетов на 60-километровую глубину националисты атаковали на 200-километровом фронте от французской границы до моря. Главный удар наносили наваррцы Москардо и итальянцы Гамбары в низовьях Сегре, отвлекающий — Гарсиа Валино у Тремпа и Иностранный легион Ягуэ на Эбро.

Успех сопутствовал националистам в первый же день. Единственный уцелевший мост через Сегре охранялся неопытными штурмовыми гвардейцами, привыкшими проводить обыски и аресты в тылу. Их командир отдал приказ «Спасайся кто может» и скрылся. Приказ был выполнен, и националисты без боя заняли стратегически важный мост. Наваррцы и итальянцы двинулись на северо-восток. В первый же день битвы в неглубокую и неустойчивую оборону республиканцев был вбит клин.

Сарабия и Модесто закрыли брешь 5-м корпусом. Упорно дравшиеся войска Листера и Тагуэньи полторы недели сдерживали ударные части националистов, нанося им порядочные потери. Контратаками у Лериды они разряжали обстановку в наиболее опасные моменты.

Лобовые удары Москардо и Солчаги в центре и на юге захлебнулись. За сутки они продвигались на 2–3 километра. Но националисты действовали гибко. Прорвав оборону в низовьях Сегре, они решительно бросили во фланг и тыл корпусу свежие германо-итальянские моторизованные и танковые части — свыше ста машин, в том числе большую группу новых танков с противоснарядной бронезащитой. Это было сделано по инициативе новаторски мыслившего генерала фон Тома.