— Естественно, полиция выяснила, кто купил книгу. Когда они объявились в отеле, я шепнул Нейтану: «Беги» — и он убежал. Дождавшись следующего дня, я рано утром пробрался в номер и взял снотворное. Я знал, что он пьет его уже много лет и без него не засыпает. Когда я приехал в коттедж, Нейтан был в ужасном состоянии. Не спал, паниковал по поводу того, что делать дальше, и его доверие ко мне было подорвано. Он злился, что я привел к нему полицию, и потребовал правду. Хоть я и пытался его успокоить, все равно пришлось рассказать и объяснить причину моего поступка. Я пытался выиграть время, предложил выпить — мне это было нужно, — прежде чем поведаю историю целиком.

— И что вы сделали потом? — грозно спросил инспектор Браун, с нетерпением ожидая, когда Томас доберется до сути.

— Нейтану тоже не помешал бы стаканчик-другой. Он не спал и был в отчаянии, так что его не пришлось особо уговаривать, хотя время было раннее. Я налил нам обоим и в его стакан раскрошил несколько таблеток снотворного. А потом начал рассказывать свою историю. В этой версии Барнаби пытался украсть мою серию, и поэтому я был вынужден убить его. Отпивая по чуть-чуть, чтобы не вызвать подозрений, я описывал все душещипательные подробности, а ему доливал и добавлял все больше снотворного, пока он не проглотил всю банку, даже не заметив этого. Совсем как Барнаби.

— А что насчет его звонка вам тем утром?

— Он был уже в отключке, когда я отнес его в кровать, оставалось дождаться остановки дыхания. А потом я взял его телефон и набрал свой номер. Понадеялся, что вы не проверите наше местоположение. Я оставил там предсмертную записку, которую напечатал накануне, и поспешил в Дэдли-Энд, чтобы попросить Нэнси и Джейн поехать в коттедж со мной. Я подумал, что если обнаружу тело вместе с ними и притворюсь убитым горем, то никто не заподозрит ничего, кроме обычного самоубийства. Ну, вот и все, это и есть ваша правда, — сказал Томас. — Мне казалось, я все продумал.

— Кроме того, что Майкл оставит дневник в книжном магазине, — произнесла Нэнси.

Томас кивнул.

— Я и предположить такого не мог, да, — признал он.

— Мне нужно уйти. — Рита резко поднялась. — Я не могу больше это слушать.

— Я могу забрать ее домой? — спросил Эдвард инспектора Брауна, и тот кивнул. — Пойдем, мам. — Он помог ей дойти до выхода, но, прежде чем покинуть тент, он обернулся, еще крепче обнимая мать. — Надеюсь, ты сгниешь, — кинул он Томасу и вышел вместе с Ритой.

Саша смотрела, как они уходят.

— Как ты мог, Томас? — спросила она его.

Он уничтожил свою семью. Нэнси надеялась, что все они как-то залечат свои раны, но могла только представить, насколько тяжело это будет. Саша даже не догадывалась, за какого человека вышла замуж. Слава Богу, она могла опереться на Дерека. Возможно, с Томасом у них так и не получилось по-настоящему сблизиться, потому что тот скрывал слишком много, и поэтому Саша потянулась к Дереку. Нэнси верила, что теперь они пойдут по жизни вместе.

— Было тяжело убивать того, кого я любил и уважал и с кем так долго работал. Но выбор был между мной и им. И однажды это уже сработало, так почему же не сделать то же самое?

Господи, какой он был холодный. Бесчувственный. Нэнси содрогнулась.

— Но он столько для тебя сделал. — Саша поникла.

— Я был причиной того, что мои книги успешны! — отрезал Томас. — Не Барнаби, не мои издатели, не Нейтан. Я! И я не мог позволить Майклу Крику все разрушить! Не мог потерять все.

— Зато теперь потерял, — не выдержав, бросил ему Джонатан.

— Ваша карьера окончена. Ваши издатели не захотят зарабатывать деньги на убийстве, так что свернут продажу ваших книг. Больше никто их не опубликует, — добавила Нэнси, подтверждая слова своего друга. Для человека, которого заботил только успех, забвение — самое жестокое наказание.

— Я бы не был так уверен, — Томас выглядел невозмутимым. — Могу поспорить, мои мемуары станут лакомым кусочком. Реальные истории преступлений сейчас очень популярный жанр. Но, конечно, вы и сами знаете, не правда ли? — сказал он.

Нэнси отвернулась, не в силах выдержать его беззаботный и даже веселый взгляд. У нее возникло отвратительное чувство, что тут он может оказаться прав.

Глава 51

Пэнг и двое офицеров полиции увели Томаса Грина из тента в наручниках, а Джонатан ушел за фотографиями для новой статьи.

— Можно вас еще на минутку? — Инспектор Браун остановил Нэнси и Джейн, когда те собрались выходить.

Пенелопа сочувственно посмотрела на Нэнси, прежде чем быстро исчезнуть. Перси и Кэрри выскользнули вслед за Пен, а за ними — Саша, которая все еще опиралась на Дерека, с глазами, полными слез.

Как только они остались одни, Нэнси с тяжелым сердцем повернулась к инспектору, не представляя, что еще он хочет сказать. Он с усталым видом потер подбородок. Нэнси знала, каково это — внезапное эмоциональное истощение после всего случившегося.

— Я хотел поговорить с вами обеими, — начал он, — потому что не могу допустить, чтобы подобное случилось снова. Вы должны были прийти ко мне, когда обнаружили этот дневник и письмо в своем магазине. Почему вы этого не сделали?

Нэнси с Джейн переглянулись. Нэнси подумала, что в данном случае правда — лучшая политика.

— Две причины. На Рождество вы ясно дали понять, что не хотите нашего участия в других расследованиях, а еще я не была уверена, что вы призовете Томаса к ответственности.

Он этого не ожидал и удивленно уставился на Нэнси:

— И почему это?

Нэнси взглянула на свою решительную бабушку, сделала глубокий вдох и сказала:

— Я говорила вам про аварию моего отца. Про виновника, про убийцу Люси Рот, про то, что они под защитой этого семейства. Но никто не был за это наказан. Им было позволено и дальше жить своей жизнью, как будто ничего не случилось и они не сделали ничего плохого. Что, если бы то же самое случилось с Томасом Грином?

Инспектор Браун тяжело вздохнул:

— Что же, мне жаль, что вы это так воспринимаете. Позвольте мне объяснить вам кое-что, Нэнси. В этой стране, да и во всем мире очень много коррупции, но я пытаюсь бороться против нее. В этом я могу вас заверить. Однако не всегда выигрываю. — Он поднялся и начал ходить по кругу. — У семейства Рот в распоряжении высокопрофессиональная