Рост влияния коммунистов нельзя считать случайностью. Он представляет вполне закономерное явление. Влияние коммунистов выросло потому, что в тяжелые годы господства фашизма в Европе коммунисты оказались надежными, смелыми и самоотверженными борцами против фашистского режима, за свободу народов. Господин Черчилль иногда вспоминает в своих речах о „простых людях из небольших домов“, по-барски похлопывая их по плечу и прикидываясь их другом. Но эти люди не такие уж и простые, как может показаться на первый взгляд. У них, у „простых людей“, есть свои взгляды, своя политика, и они умеют постоять за себя. Это они, миллионы этих „простых людей“, забаллотировали в Англии господина Черчилля и его партию, отдав свои голоса лейбористам. Это они, миллионы этих „простых людей“, изолировали в Европе реакционеров, сторонников сотрудничества с фашизмом и отдали предпочтение левым демократическим партиям. Это они, миллионы этих „простых людей“, испытав коммунистов в огне борьбы и сопротивления фашизму, решили, что коммунисты вполне заслуживают доверия народа. Так выросло влияние коммунистов в Европе».

Исторической правды ради подчеркнем, что Сталин также был информирован разведкой о том, что в западных, в том числе и британских, правящих кругах нет полного единогласия в вопросе о политическом курсе в отношении СССР. И хотя, по мнению лейбористов, сменивших в июле 1945 года кабинет министров Черчилля, последний «сделал слишком большие уступки русским», влиятельный политик, министр иностранных дел Э. Бевин вполне отдавал себе отчет в том, что «политика России направлена на достижение двух целей: повышение жизненного уровня населения до уровня, существующего в США и Великобритании, и обеспечение безопасности страны».

В заключение представляется необходимым подчеркнуть, что полная и подлинная история холодной войны пока еще не написана. И вряд ли есть основания говорить об односторонней виновности СССР в ее возникновении. Даже если согласиться с выдвигаемыми обвинениями в «советском экспансионизме», то следует также признать, что и предложения Риббентропа западным союзникам СССР и их последующие действия, по существу, есть не что иное, как тот же самый экспансионизм, породивший политику холодной войны.

Как справедливо полагают на Западе, знание истории, в том числе и периода холодной войны, несомненно, важно для настоящего и будущего. Именно поэтому Центр исследования политики имени Вудро Вильсона в США уже не один год финансирует и реализует международный исследовательский проект «Холодная война». Целью этого проекта является раскрытие, на основании архивных документов (в том числе и советских) и сравнительных исследований, подлинной подоплеки и содержания тех или иных событий эпохи 1945–1991 годов, изучение технологий ведения холодной войны и методов ее отражения. Делается это, разумеется, с прицелом на будущее. В рамках данного исследовательского проекта издается журнал, который так и называется — «Холодная война» («The Cold War»).

Российские же ученые сегодня, насколько известно, аналогичных исследований не проводят. И на наш взгляд, совершенно напрасно.

В последние годы жизни мой отец, Максим Васильевич Хлобустов, более сорока лет прослуживший в органах госбезопасности, нередко выражал намерение написать нечто вроде воспоминаний, поделиться мыслями о пережитом. Однако он прекрасно понимал, что тогда, в 80-е годы прошлого века, о многом еще не принято было рассказывать откровенно.

С тех пор многое изменилось, и сейчас, когда определенная информация уже не является более секретной, я хочу поведать читателям о том, что происходило в конце 1940-х — начале 1950-х годов в ГДР, где в то время служил мой отец. Этот очерк будет посвящен малоизвестным страницам истории отношений нашей страны с Германией, а также с Соединенными Штатами Америки. Ибо это — неотъемлемая часть реальной всемирной истории XX века.

Итак, в июле 1949 года тридцатитрехлетний капитан государственной безопасности Максим Хлобустов, имевший за плечами восемь лет стажа контрразведывательной работы, прибыл с женой в Берлин.

Международное положение тогда было очень непростое. И мало кто в нашей стране, да и за рубежом тоже, знал, что согласно «Чрезвычайному плану боевых действий» армии США война между бывшими союзниками по антигитлеровской коалиции могла начаться уже 1 июля того же года.

В то время восточная часть Берлина, равно как и другие шесть восточных земель (административно-территориальных единиц) бывшего «тысячелетнего германского рейха», являлись советской оккупационной зоной. И в этом словосочетании нет ничего обидного или унизительного для немцев, поскольку оно отражает тогдашний официальный статус данных территорий. Ведь, как известно, еще на Ялтинской конференции в феврале 1945 года было принято принципиальное решение об оккупации союзниками Германии и разделе ее на оккупационные зоны: советскую, американскую, британскую и французскую. И вот теперь восточная часть страны стала советской оккупационной зоной, которая управлялась Советской военной администрацией в Германии (СВАГ) совместно с создававшимися немецкими муниципальными органами.

В силу сложившихся обстоятельств как исторического, так и геополитического характера в послевоенные годы Берлин вновь сделался одним из мировых центров шпионажа — такие парадоксы иногда случаются в истории. Так, до начала Первой мировой войны столицей международного шпионажа считалась австрийская Вена. Затем, в период между двумя мировыми войнами, — Берлин, а в годы Второй мировой — швейцарский Цюрих. И наконец, пальма первенства вновь перешла к Берлину, причем он удерживал ее вплоть до начала 90-х годов прошлого века.

Создание советских органов государственной безопасности на оккупированной территории начал генерал-полковник И. А. Серов, помимо основной своей должности полномочного представителя НКВД в Германии являвшийся «по официальному прикрытию» заместителем главы СВАГ маршала Г. К. Жукова.

В число первоочередных задач СВАГ и органов госбезопасности (управлений и отделов военной контрразведки СМЕРШ), наряду с розыском и арестом нацистских преступников и сотрудников разведывательных, контрразведывательных и карательных органов германского рейха, входила также борьба с остатками нацистского подполья. Кроме того, фронтовые управления ГУ контрразведки СМЕРШ Наркомата обороны СССР с начала мая 1945 года выполняли все разведывательные и контрразведывательные функции в советской оккупационной зоне.

Штаб Управления военной контрразведки (УВКР) в Германии расположился в берлинском пригороде Потсдаме, где он и находился вплоть до вывода Группы советских войск в Германии (ГСВГ) в августе 1994 года. Однако, учитывая масштабность и специфику задач, стоявших перед органами государственной безопасности на территории этой страны, было необходимо создать здесь специальный контрразведывательный орган.

Серов, назначенный 7 мая 1945 года уполномоченным НКВД СССР в Германии, докладывал наркому внутренних дел Берии: «В настоящее время для организации оперативно-чекистских мероприятий на территории Германии нам необходимо не менее 200 оперативных работников НКВД — НКГБ. Кроме того, 20 руководящих оперативных работников для назначения на должности уполномоченных НКВД в крупных городах Германии в соответствии с постановлением ГКО от 2 мая 1945 года». На основании этого письма в подчинение Серову в Германию были командированы 100 сотрудников военной контрразведки СМЕРШ и по 50 сотрудников НКВД и НКГБ.