Гримм всматривался в лица обоих мужчин, отчаянно пытаясь определить, кто из них его отец. Он совершенно не представлял себе, что сделал бы после этого, но ему действительно хотелось знать, в кого выплеснуть весь яд, скопившийся у него за все эти неисчислимые годы. Нет, не неисчислимые, поправил он себя - пятнадцать лет сердитых слов хотел он швырнуть в лицо этому человеку - слов, которые отравили половину его жизни.

- Кто ты? - обратился он к говорившему последним.

Тот со скорбным видом повернулся к своему спутнику.

- Он спрашивает меня, кто я, Бальдур. Ты можешь в это поверить? Кто я?

- По крайней мере, не плюнул, - мягко заметил Бальдур.

- Ты - Ронин, - заключил Гримм.

Если имя одного было Бальдур, другой должен был быть его отцом, Ронином Макиллихом.

- Я.для тебя не Ронин! - негодующе воскликнул мужчина. - Я твой отец.

- Ты мне не отец, - возразил Гримм таким ледяным голосом, который мог бы соперничать с самим жестоким ветром нагорья.

Ронин с укоризной взглянул на Бальдура.

- И что я тебе говорил?

Бальдур покачал головой, выгнув лохматую бровь.

- Он еще не плюнул.

- Какое отношение ко всему этому имеют плевки, черт возьми?

- Ну, парень, - протянул Бальдур, - это повод, которого я ищу, чтобы связать твою злопамятную задницу и поволочь в замок, где я мог бы вбить в тебя немного доброго здравого смысла и почтения к старшим.

- Ты думаешь, у тебя это получится? - проговорил Гримм холодным вызывающим тоном.

Гремучая смесь эмоций, бушевавшая в его душе, подбивала его ринуться в драку.

Бальдур рассмеялся, и в его могучей груди заклокотал звук, похожий на радостный клич.

- Мне по душе хорошая потасовка, парень, но такого щенка, как ты, мне хватит лишь на один зуб.

Гримм направил хмурый взгляд на Ронина.

- Ему известно, кто я?

В этом вопросе сквозило высокомерие.

- А ты знаешь, кто я? - тихо возразил Бальдур.

Глаза Гримма вернулись к его лицу.

- Что это значит? - спросил он так быстро, что фраза прозвучала, как одно слово, и уставился на Бальдура.

Насмешливые глаза ледяной голубизны спокойно встретили его взгляд. Невозможно! За всю свою жизнь он никогда не встречал другого берсерка!

Бальдур покачал головой и вздохнул, затем переглянулся с Ронином.

- Парень глуп, Ронин. Говорю тебе, он туп, как пробка.

Ронин негодующе надулся.

- Он не глуп. Он - мой сын.

- Парень не знает самого главного о себе, даже после всех этих...

- Ну, и как он мог узнать, когда был...

- Да любой болван догадался бы...

- Это не значит, что он глуп...

- Придержите языки! - взревел Гримм.

- Нет необходимости так реветь, а то у меня голова отваливается, мальчик, - упрекнул Бальдур. - Не у тебя одного здесь нрав берсерка.

- Я не мальчик. И не парень. И не болван, - ровным тоном проговорил Гримм, решив взять под контроль этот сумбурный разговор. - И когда женщина, которая у меня за спиной, приблизится, будьте так добры и разъясните слугам, жителям деревни и всему клану, что я не берсерк, вы меня поняли?

- Не берсерк? - поднял брови Бальдур.

- Не берсерк? - нахмурил лоб Ронин.

- Не берсерк.

- Но ты берсерк, - упрямо возразил Ронин.

Гримм бросил на него сердитый взгляд.

- Но она этого не знает. А если обнаружит это, то бросит меня. А если она меня бросит, у меня не останется ничего другого, как убить вас обоих, - сухо заявил он.

- Ну, - глубоко обиженным тоном промолвил Бальдур, - нет необходимости переходить к угрозам, парень. Уверен, мы найдем способ все уладить.

- Я в этом сомневаюсь, Бальдур. И если ты еще раз назовешь меня парнем, у тебя будут неприятности. Я плюну и дам тебе повод, которого ты ищешь, и тогда посмотрим, сможет ли стареющий берсерк справиться с другим берсерком в расцвете сил.

- Два стареющих берсерка, - гордо поправил Ронин.

Гримм резко повернул голову, уставился на Ронина и увидел такие же глаза ледяной голубизны. Этот денек преподносит одно ошеломляющее откровение за другим! И ему ничего не оставалось, как прибегнуть к сарказму:

- Что это, черт возьми, - долина берсерков?

- Что-то в этом роде, Гаврэл, - пробормотал Бальдур, уклоняясь от локтя Ронина.

- Меня зовут Гримм.

- И как ты собираешься объяснить имя на знаменах своей жене? - поинтересовался Ронин.

- Она не моя жена, - возразил Гримм. Он разберется с этим позже.

- Что?

От негодования Ронин даже поднялся в стременах.

- Ты привез сюда женщину в бесчестье? Мой сын не посмел бы сблизиться с женщиной, не предложив ей законного брака.

Гримм взъерошил себе волосы. Мир сошел с ума! Это был самый абсурдный разговор, который он когда-либо вел.

- У меня еще не было времени жениться на ней! Я только недавно ее похитил...

- Похитил? - раздул ноздри Ронин.

- С ее согласия! - попытался оправдаться Гримм.

- Я думал, в Кейтнессе была свадьба, - возразил Ронин.

- Почти состоялась, но не со мной. И мы обвенчаемся, как только я все улажу. Недостаток времени - это единственная причина, по которой она еще не моя жена. А ты...- свирепо ткнул он пальцем в Ронина, - ты не был мне отцом пятнадцать лет, так что не думай, что теперь можешь начать вести себя, как отец.

- Я не был тебе отцом потому, что ты не возвращался домой!

- Ты знаешь, почему я не возвращался, - яростно воскликнул Гримм, сверкнув глазами.

Ронин вздрогнул и сделал глубокий вдох, а когда снова заговорил, вид у него был поникший.

- Я знаю, что не оправдал твоих надежд, - сознался он, и глаза его наполнились сожалением.

- Не оправдал - это мягко сказано, - пробормотал Гримм.

Ответ отца нарушил его душевное равновесие. Гримм ожидал, что старик вспылит в ответ, быть может, накинется на него, как спятивший ублюдок, каким он был, но в его взгляде было искреннее сожаление. И как быть с этим? Если бы Ронин рассвирепел в ответ, он мог бы дать выход накопившемуся гневу в драке с ним. Но Ронин этого не сделал, а просто опустился в седло и печально посмотрел на него. От этого Гримму стало еще хуже.