— Вы врач? — спросил продавец.

— Мне приходилось иметь дело со змеиными укусами. — Я умолчала о том, что в моих случаях жертвы не выжили. — Меня интересуют приспособления для заточки ножей, у вас есть что-нибудь?

— Кухонные или походные?

— Давайте начнем с походных.

Он кивнул в сторону стены, где на крючках висели самые разные точильные камни и прочие предметы того же назначения. Металлические и керамические. Нужная мне информация на упаковке отсутствовала — производители охраняли свои секреты. Я просмотрела несколько, пока взгляд не наткнулся на маленький пакетик внизу. Прозрачный пластиковый мешочек содержал четырехугольный кусок серовато-серебристого металла. Он назывался зажигательницей и был сделан из магния. Мое волнение усилилось после ознакомления с инструкцией. Чтобы развести огонь, нужно было только поскрести ножом по поверхности куска и сложить из стружек кучку размером с монету в двадцать пять центов. Спички не требовались, потому что к магнию прилагался пьезоэлектрический разрядник.

Купив дюжину зажигательниц, я поспешила к выходу и, разумеется, заблудилась. Я кружила по секциям, натыкаясь на бейсбольные кепки, хоккейные рукавицы и шары для боулинга, и в итоге оказалась в отделе для любителей плавания, где мне сразу бросились в глаза яркие купальные шапочки. Одна из них была ярко-розовая. Я вспомнила крохотные шарики в волосах Клер Роули. С самого начала я полагала, что в момент убийства у нее было что-то на голове.

Шапочка для душа рассматривалась в качестве одного из вариантов, потому что она слишком тонка и не продержалась бы и пяти секунд. А вот мысль о купальной шапочке меня не посетила. Быстро просмотрев несколько десятков, я убедилась, что все они изготовлены из лайкры, латекса или силикона.

Розовая была из силикона, который, как известно, более термостоек, чем другие материалы. Я купила несколько штук и помчалась в офис. К счастью, обошлось без штрафных талонов, потому что неслась я, не разбирая полос. Мысли, приходившие в голову, были слишком ужасны, и я лишь надеялась, что моя теория не верна.

— О, Бентон, Бентон. Господи, пожалуйста, пусть все будет не так.

В половине второго я загнала машину в гараж, быстро прошла к лифту и поднялась на третий этаж. Мне была нужна Джерри Гэрмон, которая исследовала розовые крупинки в самом начале и сделала вывод, что это силикон.

Приоткрыв дверь, я увидела комнату, заполненную самым современным оборудованием, используемым для анализа всевозможных органических веществ, от героина до связующих красок. Джерри держала в руке шприц, собираясь ввести какой-то образец в камеру газового хроматографа, и заметила меня только тогда, когда я обратилась к ней.

— Джерри, извините, — запыхавшись, сказала я. — Не хотела бы вас отвлекать, но у меня есть кое-что интересное.

Увидев розовую купальную шапочку, она поначалу никак не отреагировала.

— Силикон.

В ее глазах вспыхнул огонек.

— О! Купальная шапочка? Ну и ну! Кто бы мог подумать. Лишний пример того, что в наше время за всем не уследишь.

— Мы можем ее сжечь?

— А почему бы и нет? Давайте. Мне и самой любопытно.

Трассеологическая лаборатория, где вещественные улики проходили первоначальное изучение, занимала довольно просторное помещение, в котором, однако, свободного места становилось все меньше и меньше. Десятки герметичных алюминиевых контейнеров с хранящимся в них мусором с места пожаров и горючими остатками лежали пирамидами на полках рядом с чашками Петри, лабораторными стаканами и большими бумажными мешками. Тест, который я хотела провести, не отличался сложностью и не занимал много времени.

Стоявшая в углу муфельная печь напоминала небольшой керамический крематорий бежевого цвета размером с гостиничный мини-бар и могла разогреваться до температуры в две с половиной тысячи градусов по Фаренгейту. Джерри включила ее, и вскоре тепловая шкала показала подъем температуры. Положив шапочку в белую фарфоровую емкость, похожую на чашку для каши, Джерри достала из ящика стола толстую асбестовую рукавицу, защищавшую руку до локтя, и вооружилась клещами. Температура уже поднялась до сотни градусов. Подождав, пока столбик поднимется до двухсот пятидесяти, она проверила наш образец. С шапочкой ничего не случилось.

— Могу сказать, что латекс и лайкра уже начали бы расползаться. А эта штука даже цвет не изменила.

Дымок появился только при пятистах градусах. При семистах пятидесяти края стали сереть, материал плавиться. На подходе к тысяче шапочка вспыхнула, и Джерри пришлось искать рукавицу потолще.

— Удивительно, — пробормотала она.

— Теперь понятно, почему силикон используется для изоляции, — сказала я.

— Вам бы лучше отступить.

— Не беспокойтесь.

Я все же отступила от печи. Джерри подтянула фарфоровую чашу клещами и перенесла в химический шкаф. Пока она включала вытяжку, свежий воздух дал пищу пламени, и чашку пришлось накрыть крышкой.

В конце концов огонь погас, и мы с любопытством склонились над чашей. Сердце дрогнуло — на дне лежали хлопья серовато-белой золы и розовые комочки несгоревшего силикона. Шапочка не расползлась, не превратилась в клейкую, вязкую субстанцию, а просто начала распадаться на составные элементы. Процесс не завершился только из-за понижения температуры или нехватки воздуха, как в нашем случае. Конечный продукт эксперимента полностью совпадал с тем, что я обнаружила в волосах Клер Роули.

Воображение нарисовало ее лежащей в ванне с розовой купальной шапочкой на голове, и мне пришлось сделать усилие, чтобы убрать эту ужасную картину. Теперь я лучше представляла, как все произошло. Когда температура в ванной поднялась, дверь душевой кабинки обрушилась. Пламя метнулось к потолку, но тело оказалось защищенным от него краями ванны и расплавившимся стеклом. Температура в самой ванне не превысила тысячу градусов, и часть силиконовой шапочки сохранилась благодаря тому, что дверь душевой была старой и состояла из толстого листа обычного стекла.

* * *

Движение, захватившее меня в час пик, стало как будто агрессивнее, хотя, может быть, мне так только казалось из-за собственной спешки. Несколько раз я едва не хваталась за телефон, чтобы позвонить Бентону и рассказать о своем открытии. Потом перед глазами вставали темный угол сгоревшего бакалейного склада, черная холодная вода и плывущий мусор. Я видела, что осталось от часов, подаренных ему на Рождество. Видела, что осталось от него самого. Представляла его со связанными проволокой ногами, прикованного наручниками к какой-то трубе. Теперь я знала, что случилось и почему. Бентона убили так же, как и других, но убили из злобы, мести, дьявольского желания Кэрри утолить свою ненависть к нему, сделать из него свой трофей.

Слезы слепили меня. Я свернула к дому, проехала по дорожке, вывалилась из машины и, взбежав по ступенькам, захлопнула за собой дверь. Дикие, примитивные звуки рождались во мне, поднимались к горлу и рвались наружу. Из кухни вышла Люси. На ней были брюки хаки и черная футболка. В руке — бутылочка соуса.