Кваzи вздохнул.

– Нет.

– Интересный хоть сериал? – спросил я. – Стоит найти, посмотреть? Что они расследовали?

– Да ты не поверишь, всякую фигню, – признался Михаил. – Кража рулона сукна на фабрике…

Я подумал немного.

– Ты знаешь, Михаил, а я бы вовсе не отказался, чтобы у нас самым сложным делом была кража рулона сукна.

К вечеру на небо наползли тучи – гадкие, серые, не обещающие дождя, но придающие всему унылый вид. Вообще-то Москва, как и любой большой город, любит ночь, дождь и туман – они скрывают и огрехи городских служб, и дурацкие граффити, и бестолково суетящихся жителей мегаполиса. Но от этой облачности стало только гадко на душе.

– Если вы хотите, чтобы я взяла след, – сказала Настя, – то поторопитесь. А то дождём всё смоет. Тяв-тяв!

Я укоризненно посмотрел на неё.

– Ну а чем я ещё могу помочь? – спросила Настя. – С чем работать-то? Выдернули меня со службы, а у гражданина из дома похитили телевизор, коллекцию музыки и видео объёмом пятнадцать терабайт, модную куртку и утюг.

– Утюг как-то выбивается из ряда, – сказал я.

– Видимо, и преступник понял, что погорячился. Бросил утюг в мусорный бак возле дома… Ну так что вы хотите?

Она обвела взглядом меня и Михаила.

– Это всё его замысел, – сказал кваzи. – Я уже иссяк. Виктория похитила мальчика, предположительно заражённого смертельным вирусом.

Настя сразу посерьёзнела.

– Маленький мальчик?

– Пахать на нём можно. Но это роли не играет. Их надо найти, иначе мы все умрём.

– Как страшно жить, – сказала Настя. – Так что нам делать, Дениска?

– Идти к мальчику домой бесполезно, – сказал я, глядя на клумбу возле дома. Там была заметна вмятина – место, где приземлился выпрыгнувший из окна Михаил. – Ничего нового нам не скажут.

– Тем более, там наверняка сидят люди Маркина, – меланхолично добавил кваzи.

– Все камеры в округе давно уже отработаны, информация считана, – продолжал я. – Остаётся скучная нудная оперативная работа…

Я помолчал, оглядываясь.

Ага.

Вон она, камера, которая запечатлела подъезд и уводящую Руслана женщину. Камера старая, простенькая, даже без поворотного механизма. Так… вот сектор обзора. Вход в метро там… где-то здесь они должны были выйти из поля зрения камеры. А возле метро попали бы в новые камеры, включая инфракрасные, которые чётко выделяют кваzи из толпы людей.

– Где-то на этих вот двадцати метрах, – сказал я, – они свернули. Вряд ли через Большую Черкизовскую… скорее, пошли между домами, параллельно Краснобогатырской…

Стараясь выглядеть абсолютно уверенным, я зашагал вперёд. Михаил и Настя, переглянувшись, пошли за мной.

– Я полагал, что мы будем расспрашивать старушек, глядящих в окна, курильщиков у подъездов, дворников… – сказал Михаил.

– Здорово бы, – сказал я. – Самый лучший метод. Только времени нет.

– Наверняка тут есть веб-камеры, направленные в окна, – сказала Настя. – Если уж хочешь от меня помощи, могла бы поискать…

– Только если на ходу, – сказал я.

Как ни странно, Настя не обиделась. Хотя и пытаться взломать на ходу все точки доступа в районе не стала.

А жаль. Было бы как в голливудском боевике.

Мы прошли несколько жилых домов, разной степени высотности, пересекли улицу Хромова, миновали ещё несколько домов. У одного из домов бабулька раскачивала взад-вперёд коляску-люльку. Такие используют, когда ребёнок совсем маленький. А бабушки твёрдо уверены, что младенцу следует как можно больше спать на свежем воздухе, даже если рядом шумные автострады. Бабушка была во вполне старушечьем платье из линялого цветастого ситца, но на голове вместо платка носила берет. Почему-то это показалось мне хорошим знаком.

Я подошёл к бабушке, достал удостоверение, показал.

– Дайте-ка внимательно гляну, – сурово сказала бабушка. Изучила удостоверение, потом заметила: – Не ваш район!

Вот же какие все у нас юридически грамотные стали!

– Иду по следу опасного преступника, – сказал я. – Сегодня днём, около трёх. Где-то здесь проходил юноша, совсем ещё мальчик, в сопровождении женщины средних лет.

Бабушка пожевала губами. Потом изрекла:

– Не женщина это была, а кваzи. – Она глянула на Михаила и уточнила уже у него: – Кого ищите-то? Парня или тётку?

– Обоих, – сказал Михаил. – Женщина преступница, мальчик в опасности.

– А что ж так, по старинке? – спросила бабушка. Было такое ощущение, что она чётко определила Михаила как главного. – Где же ваши камеры-фигамеры, дроны-клоны?

– Так мы же не мир спасаем, – сказал я. – Кто нам такую технику доверит…

Бабушка с сомнением посмотрела на меня:

– Не мир, значит… Вон туда они пошли.

– Парень шёл добровольно? – уточнил Михаил.

– Добровольно, – кивнула старушка. – Всё жаловался на что-то, возмущался. Она его успокаивала.

Мы двинулись дальше и дошли до следующей улицы. Я посмотрел на табличку и хмыкнул.

– Знаменская улица, – сказала Настя. – Это что-то значит?

– Как думаешь, инспектор, значит? – спросил я Михаила. – Пренебрегаем знаками или нет?

– Ну ты и жук, – сказал кваzи. – Не те у тебя годы, значит, «Знатоков» смотреть?

– Я просто начитанный, – ответил я. – Налево-направо… Пошли направо.

И мы двинулись по улице. Настя, кажется, немного обиделась и ничего больше не спрашивала.

– Ты не обижайся, – сказал я. – Тут много всего случилось… В общем, я был совершенно серьёзен – мальчик заражён вирусом оспы. Ветряной. Но мутировавшей. Вот-вот он станет заразен – и все взрослые вокруг начнут умирать. Я надеюсь, что эпидемию удастся локализовать, если мы не позволим Виктории уйти с вирусом, но… В общем, идём мы так практически от отчаяния. Но я вначале поглядел на карту, пока всё подтверждает мою идею…

– Какую? – заинтересовался Михаил.

– Далеко они уйти не могли. Виктория понимала, что за неё взялись всерьёз. Камеры, дроны… всё прочее. У неё заготовлено убежище поблизости. Но в данном случае убежище должно быть специфическое. Ладно, поглядим.

– Если у тебя заранее была догадка, – нахмурился Михаил, – то нечего было терять время. Сразу бы проверили твоё убежище…

– Не моё, – поправил я. – Лучше проверить… Стоп!

Я остановился, указал на здание кафе-бара с надписью «У Михалыча». Значок «Дружелюбны к кваzи» чётко выделялся на дверях. На открытой веранде, прячущейся за изгородью из вьющихся растений, сидело несколько компаний едоков.