– Да, человек двести – триста, а то и больше. А еще скот и лошадей.

– Это хорошо. Что ж, сейчас наша великая империя находится в состоянии войны с Московским царством, поэтому вопрос твой решим. Сроки… от двух до десяти дней.

– Да пребудет с вами милость Аллаха, бейлер-бей, – встал и поклонился.

– Иди, отдыхай и наслаждайся моим гостеприимством, я распорядился, чтобы вам отправили новых одалисок. – Он улыбнулся и позвонил в колокольчик, дверь открылась, вошел старый мажордом. – Анри, проводи эфенди в его апартаменты. Он передаст деньги, занеси их сюда. И пусть молодые господа ни в чем не знают недостатка.

Мы и не знали. Последнюю пару дней вообще обленились до упора и спали часов до девяти утра. Впрочем, нельзя сказать, что все это время нами было потеряно в праздности. Мне удалось познакомиться с лекарем Алом ибн Хараби, одним из придворных врачевателей. Его пригласили для лечения одной из заболевших жен паши.

Узнав, что такой появился в доме, решил с ним обязательно встретиться. Доктор оказался стареньким дедушкой, который поначалу разговаривал со мной снисходительно, но потом застрял в моих апартаментах до позднего вечера. Ни о чем особом я не распространялся, сказал, что почерпнул некоторые знания от собственного лекаря, но все равно наше общение получилось весьма занимательным. На следующий день мы опять встретились, и он мне вручил (совершенно бесплатно) залитую сургучом глиняную баночку с гноем коровьей оспы. Он очень обрадовался, узнав, что осенью опять буду в Константинополе вместе с моим домашним доктором, истребовал обещание посетить его дом.

Арабы вообще великолепные врачеватели, поэтому знакомство с ним нашего Ильяна Янкова может принести немало пользы.

Наконец на четвертый день слуга провел меня в тот же кабинет, где мы встретились в прежнем составе. Гийом сидел на том же месте, а паша, одетый в генеральский мундир, с довольным выражением лица прохаживался по мягкому ковру.

– Итак, эфенди Жан Картенар! – тожественно произнес паша.

– Идальго Жан де… – хотел поправить его.

– Эфенди! – твердо сказал он и перешел с французского на турецкий: – Султан и владыка Блистательной Порты, сын Мухаммеда, брат Солнца и Луны, внук и наместник Бога на земле, властелин царств Македонского, Вавилонского, Иерусалимского, Великого и Малого Египта, царь над царями, властитель над властелинами, несравненный рыцарь, никем не победимый воин, владетель древа жизни, неотступный хранитель гроба Иисуса Христа, попечитель самого Бога, надежда и утешитель мусульман, устрашитель и великий защитник христиан Мехмед Четвертый безграничной милостью своей дал позволение даровать тебе сию привилегию бессрочно.

Паша взял из столика маленький деревянный тубус, раскрыл и подал мне скрутку из плотной гладкой бумаги, обвязанную шелковым шнуром с висящей свинцовой печатью великого визиря. Развернув ее, внизу сразу увидел огромную подпись: Кара Мустафа – паша Мерсифонлу. А сверху было написано следующее.

«Предъявителю сего, подданному французской короны эфенди Жану Картенару высочайшим повелением дарована привилегия участия в войне против всех врагов Высочайшего Османского государства вместе с отрядом в сотню воинов. Этот отряд имеет право беспрепятственно перемещаться по империи в зону боевых действий, выплатив соответствующие таможенные пошлины и налоги. Стоимость четвертины всех трофеев в обмен на расписку с подписью и печатью подлежит сдаче в казну государства путем передачи облагаемых средств в руки старшего командира воинского подразделения или коменданта ближайшего города. Дополнительной оплате подлежит ясырь – один талер за голову, лошадь – один талер за голову, четыре коровы – один талер, десять баранов или коз – один талер. На чинимые военной администрацией незаконные препятствия эфенди Жан Картенар вправе жаловаться лично мне».

Да уж, получил не разрешение на проезд, а целую военную лицензию с инструкцией налогообложения. Впрочем, меня эта бумаженция вполне устраивала, поэтому, прижав руки к груди, учтиво поклонился:

– Велика ваша милость бейлер-бей. Искренне благодарю.

– Сейчас у нас с Московским царством состояние войны, так что никаких проблем нет. – Он заложил руки за спину и прошелся по кабинету. – Высадишься в районе Хаджибея[19], комендант будет в курсе. И имей в виду, коровы и бараны меня не интересуют, но за голову раба и лошади будешь выплачивать по два талера. При этом я разрешу тебе пастись там в любое время, даже если мы с московитами замиримся. Ясно?

– Да, бейлер-бей, благодарю вас, буду делать так, как вы сказали.

– Господин! – услышал стук, открыл глаза и взглянул на дверь. Она приоткрылась, и в щель пролезла рожа слуги. – К вам кто-то пришел и ждет у ворот, а сакабаши[20]янычара прислал, тот просит спуститься вниз.

Структура подразделений и система воинских званий в подразделениях янычар была непохожа ни на чью другую. Знаменем полка считался бронзовый котел для приготовления пищи, который таскал на себе байрактар (знаменосец). Его потеря влекла за собой величайший позор и расформирование подразделения. Полком командовал чорбаджи (дословно – суповар), а звание старшего офицера-сотника, например, было ашчи-уста (дословно – повар).

– Иду, – буркнул и стал выбираться из постели. Лафа закончилась, с шевалье Гийомом договорились, что сегодня здесь обитаем последний день, на ночь должны были уйти на корабль и с отливом выйти в море.

Вчера по случаю величайшей милости, полученной от Звезднорожденного, Сиятельного и еще черт знает какого Великого Охотника и Царя Царей, засиделись допоздна и выпили лишку. Вроде бы и немного, гораздо меньше, чем хозяин с французом, но все равно, никогда ранее столько не пил. В прошлой жизни подобная наука была, потому-то никогда и не злоупотреблял, теперь получил и в этой. Все! Такие ощущения мне больше не нужны!

Интересно, кто это к нам так рано пришел? Сейчас мой хронометр показывал только восемь, в общем-то для нормальных людей уже день, хоть на улице было пасмурно, вторые сутки шел дождь.

Рядом, лежа поперек кровати, раскидав в стороны руки и ноги, выставив на всеобщее обозрение разные интересные места, спала кудрявая черномазенькая девчонка. Это у нашего гостеприимного хозяина бзик такой, в гареме полсотни женщин, из них бледнолицых только четыре – официальные жены, остальные – от кофе с молоком до кофе черного.

В той жизни по вопросам бизнеса мне часто приходилось бывать в разных странах Африки, но негритянок не любил. Помню, соберется у ворот базы до трех десятков девок из рядом обитающего племени в возрасте от четырнадцати до двадцати лет, начинают прохаживаться туда-сюда и, невзначай демонстрируя свои прелести, наперебой предлагают свое тело. Большинство приходили конкретно на заработки, их отправляли родители или мужья. Но, так как напрягаться физически или делать что-либо по уму они не любят, то их главная задача – соблазнить на полный комплекс за десять баксов сексуально голодного мужчину. А некоторые даже денег не просили, они жаждали самого процесса, часто и много. За шоколадку и маленькую кока-колу – полный комплекс плюс.