— Я вам, Леонид Иосифович, вот что скажу. «Странница» те слова не то что помянула, она их восприняла как руководство к действию. Лаской обволокла ментовского начальника, напоила, не забыв снотворное в водку подмешать, уложила у себя спать, чего, кстати, раньше никогда не делала, а наутро ее и след простыл… И поныне ищут, фотографии показывают всем вновь приходящим в органы новоиспеченным операм, да толку-то… Давно уж нет ее в Союзе! Только вот кому это докажешь?!

— Олег Юрьевич, прости, что перебиваю твое живописание, хотя, думаю, один вопрос задать обязан… Почему ты все время повторяешь «Странница», «Странница»?.. У нее что? Анкетные данные отсутствовали?

— Да в том-то все и дело, Леонид Иосифович, что все те анкетные данные, которые она приобретала по пути следования к своей цели, к майкопскому особо режимному объекту, на поверку оказались «липой», принадлежали другим людям…

— То есть?

— Но это — уже отдельная песня… Дело Майкопский горотдел КГБ у «особняков» забрал в свое производство, и начали мы искать, откуда же к нам пожаловала эта раскрасавица зубной врач… Сразу скажу — дошли мы только до Херсона, там следы ее теряются…

В общем, так. В Майкопский район, в поселок Красногвардейский, она прибыла из города Николаева, имея на руках паспорт на имя Василенко Оксаны Гавриловны. Проверили ее по Николаеву. Оказалось, что паспорт с указанными анкетными данными был выписан и принадлежал скоропостижно скончавшейся от ураганного рака легких медсестре областной больницы…

«Странница» и покойная внешне были отдаленно схожи, так что объекту даже переклеивать фотографию в паспорте не пришлось… Но как паспорт оказался в руках злоумышленницы? Вот в чем вопрос!

— То есть — не злоумышленницы, а шпионки-нелегалки, выражаясь нашим языком! — нетерпеливо отреагировал Маслов.

— Не могу с вами согласиться, товарищ генерал-майор… Не шпионки на тот момент, а все-таки злоумышленницы, ведь никто к уголовной ответственности ее не привлекал, и судима она не была, так что я не вправе назвать ее шпионкой… Хотя по существу я с вами согласен!

— Ну продолжай, ортодокс!

— Выяснилась интереснейшая подробность. Незадолго до кончины Василенко в городской ЗАГС Николаева на должность делопроизводителя устроилась некто Порохня Лилия Григорьевна.

Поиски продолжили. И вы знаете, открылись такие заоблачные перспективы, что позволяют мне без вынесения судебного вердикта по поводу этой Василенко-Порохня согласиться с вашим определением: мы встретились с живым разведчиком-нелегалом в женском облике. Я подчеркиваю — в женском, ибо, когда говорят о разведчиках-нелегалах, по традиции имеют в виду почему-то мужчин… Ан нет!

— Так-так, не отвлекайся, Олег Юрьевич! Как паспорт Василенко попал к Порохне Лилии Григорьевне?

— Да очень просто… В круг служебных обязанностей Лилии Порохня входило составление актов и уничтожение паспортов умерших людей, вот она и присмотрела себе паспорт Василенко… Тем более, что «Странница» имела среднее медицинское образование, владела навыками зубоврачевания, поэтому вполне могла сойти за покойную… Сразу вся схема стала ясна, понятно стало, что дальше искать — только время терять, но тем не менее…

Словом, судя по всему, готовили ее там, откуда она к нам пожаловала, основательно…

По мнению лиц, бывших пациентов «Странницы», опрошенных в поселке Красногвардейском, работу свою она делала «на высшем уровне», то есть придраться было не к чему. Рекламаций, во всяком случае, не было ни от кого!

— Ну, а объективные данные, свидетельствующие о том, что она, эта «Василенко-Порохня», агент-нелегал, были все-таки получены?

— Пожалуй, основным доказательством ее принадлежности к спецслужбам противника явились три обстоятельства.

Первое. Она послала добыть строго засекреченный окислитель своего жениха Васю. Окислитель, который, как вы помните, в то время весьма интересовал спецслужбы главного противника. Ведь по его химическому составу специалистам легко было определить класс ракет, им заправляемых: оперативно-тактического или стратегического они назначения…

Второе. Ее знание английского языка…

— Это что-то новое! — заерзал в кресле Маслов.

— Да-да, накануне ее прибытия в город Николаев она, оказывается, некоторое время преподавала английский язык в одной сельской школе в селе Цапотеньки Николаевской области… Ну вы ж понимаете, кто пойдет в такую глушь, в тьму-таракань, преподавать, заметьте, не математику, не украинский, а английский язык!

Очевидно, что после заброски в Союз ей надо было пройти минимальную натурализацию… Пообвыкнуться, вжиться в среду, присмотреться, чтобы спокойнее выдавать себя за уроженку Украины. Украинский язык она знала блестяще, как, впрочем, и русский… Кроме того, ей же надо было обзавестись настоящими документами, сменив те, что были изготовлены в штаб-квартире ЦРУ, свидетельство о рождении, паспорт, трудовую книжку… Ну, и характеристики получить с мест работы, без них-то куда податься в нашей стране!

Кстати, выяснилось, что в Лэнгли, как это ни покажется странным, не умеют фабриковать комсомольские билеты — во всех анкетах Странница аккуратно указывала, что в рядах ВЛКСМ не состояла… А может, просто осторожничали, ведь комсомольские билеты — документы строгой отчетности, мало ли, устроят проверку, когда и где вступала, кто рекомендовал и так далее… В общем, комсомольского билета у нашего объекта не было…

— Если верна твоя версия, значит, ее подвербовали в украинской диаспоре Канады или США, в среде бывших выходцев с Западной Украины… Ну, а Вася?

— Вася — он и есть третье обстоятельство, указывающее, что его люба — агент иностранной разведки…

Когда майоры-особисты не добились от него признаний, на которые они рассчитывали, и вынуждены были его отпустить, он первым делом рванул к «Страннице»… Разумеется, за ним следили… Без нашей помощи, неумело, но следили…

Уразумев в конце концов (кстати, и не без помощи вопросов, которые ему задавали военные контрразведчики), что его невеста «сделала ноги» и он с нею больше никогда не увидится, он сам пришел в особый отдел военной контрразведки майкопского гарнизона и обо всем рассказал…

Больше всего Василия Комарова возмущал тот факт, что «Странница» за все время их знакомства наотрез отказывалась познакомить его со своими родителями, даже фотографий их не имела… Знать бы ему, что это — наипервейшие признаки, по которым мы вычисляем разведчиков-нелегалов, заброшенных к нам в Союз… Вот и вся, собственно, история, товарищ генерал-майор…

— Но это же вопиющий случай! — второй раз за время общения с Козаченко Маслов позволил себе грохнуть по столу кулаком. — Надо было объявить «Странницу» во всесоюзный розыск, разослать ориентировки по всем органам, наконец, поставить в известность Центр!.. А вы что сделали? Сдали дело в архив! Да этих горе-разработчиков из Особого отдела КГБ судить мало! Мы тут во Втором главке на мелком сите просеиваем каждого лилипута-иностранца, а вы, оказывается, роскошествуете! Вам уже и акула — не рыба! Черт его знает, что творится в контрразведке!